Я улыбнулся, опустив руку.
— Хорошая девочка.
— Куда? — огрызнулась Нила, когда встала у стола, от ее тела исходили вибрации напряжения.
— Залезай, — сказал Кат.
С яростью, написанной на лице, она залезла на стол и легла. Она лежала там, будто в гробу. Сцепленные ладони покоились внизу живота, грудь поднималась и опадала в панике.
Она отказывалась смотреть на кого-либо из нас, сердито глядя в потолок.
Кат похлопал ее по руке.
— Видишь... это было не так уж сложно.
Она напряглась, ее пальцы побелели.
Кат нежно ее погладил.
— Должен признать, я скучал по твоему присутствию в своем доме. — Он широко улыбнулся. — Тебя так весело мучить. — Он очертил пальцами ее ключицу. — Однако последние несколько недель были довольно поучительными. Я в восторге от результата и должен поблагодарить тебя. — Бросив взгляд в мою сторону, он ухмыльнулся. — Ты подарила мне сына. Моего настоящего сына. И за это, моя дорогая, я всегда буду тебе благодарен.
Наклонившись, он прижался в нежном поцелуе к ее губам.
Нина вздрогнула, отвернув голову в сторону.
Я просто стоял.
Никаких чувств.
Никакой ревности.
Никакой жалости.
— Не борись с этим, — пробормотал Кат. — Не разрушай то, что начала.
Нила сильнее вжималась в стол, без сомнения, пытаясь стать невидимой, но безуспешно. Я подошел ближе, заняв противоположную от отца сторону. Взгляд Нилы встретился с моим; ее глаза расширенные и дикие. Она отправила молчаливое послание, такое громкое, что уверен, и мой отец это заметил.
Почему ты это делаешь?
Я думала ты заботишься обо мне.
У меня не было намерения отвечать. Она может прочитать ответ по поим глазам. Вот что происходит с теми, кто нарушает обещания. Она была истинной Уивер. А я — истинный Хоук.
Кат продолжал проводить кончиком пальца по горлу Нилы, очерчивая бриллиантовое ожерелье.
— Как бы ни было приятно жить под одной крышей с тобой, мисс Уивер, у меня есть одно требование. Надеюсь, ты не обидишься на мою маленькую просьбу.
Кат потянулся в карман и вытащил причину того, почему мы находились здесь. Он поднял предмет на всеобщее обозрение.
Стиснув челюсти, она еще шире распахнула глаза.
Шприц сверкал в свете люстры.
Желание бороться наполнило ее тело.
— Подождите. Вам не нужно накачивать меня лекарствами. Джетро, скажи ему. Скажи ему, что не нужно накачивать меня. Я приехала по собственному желанию! Уже пообещала, что не сбегу. И я сдержу слово. — Слеза скатилась по ее щеке. — Я буду покладистой. Вы можете мне доверять. Пожалуйста, доверяйте мне. Теперь я буду покладистой. — Ее дыхание стало поверхностным и быстрым. — Я не хочу быть накачанной наркотиками. Не хочу стать безразличной. Пожалуйста!
Кат засмеялся, заглушая ее слова.
— Я все это знаю, моя зверушка. Успокойся, прежде чем заработала сердечный приступ.
Нила затихла, надежда зажглась в ее взгляде.
Кат нежно улыбнулся.
— Это не для того, чтобы тебя ослабить.
— Что… что это тогда?
— Позволю своему сыну рассказать тебе. — Убрав немного волос, что упали ей на глаза, он прижался в еще одном поцелуе к ее губам. Она напряглась, но выдержала его прикосновение, не мотая головой.
Страх того, что ею будут управлять каким-либо веществом, покорил ее. Мне стоит запомнить на будущее. Если бы она знала, что некоторые лекарства лучше, чем жизнь — они делают существование гораздо более приятным.
Кат выпрямился в полный рост.
— Оставлю вас, голубки, наедине. — Погладив ложбинку между ее грудями, он улыбнулся. — Ты свободна делать что угодно оставшуюся часть утра, но я ожидаю увидеть тебя одетой соответствующим образом ко встрече в полдень.
Протянув мне шприц, он сказал:
— Я наблюдаю за тобой.
Взяв орудие, я кивнул.
— Не стоит. Считай, что уже сделано.
Кат пялился на меня, обдумывая ответ. Он уловил бы ложь в моем голосе. Но в нем не было никаких скрытых умыслов. Я имел в виду то, что сказал: уже сделано. Нахождение рядом с Нилой на протяжении пары часов не изменило меня. Я был сильнее этого.
Он похлопал меня по спине.
— Я в тебя верю.
И вот они. Те слова, которых я желал всю свою гребаную жизнь.
Доверие.
Принятие.
Не было никаких следов враждебности или неверия. Он полностью принял меня. Я не мог быть более благодарен. Я не собирался подвергать опасности то, чего так долго добивался.
Даже ради Нилы.