Отбросив лекарства, я провел рукой по лицу. Это пробуждение после месяца безжизненности, породило во мне прежнее беспокойство. Я скучал по Жасмин. Скучал по Кесу. И, черт побери, скучал по Ниле. Так чертовски сильно.
Я посмотрел на нее исподлобья, больше не в состоянии бороться.
Она хотела поговорить? Отлично. Я расскажу.
Мы играли в «кошки-мышки» так чертовски много раз. Мы в ловушке, и если смерть была наградой, тогда я уверен, что она будет достойной.
Схватив ее за бедра, притянул ближе. Она ахнула, когда я провел большими пальцами рук по сатину ее шортиков для сна.
— Ты пришла по какой-то причине. По какой?
Нила моргнула, похоть пылала в ее черных глазах.
— Эм... я пришла...
Я прижал ее ближе, вжимая худенькое тельце в себя.
— Да?
Мое сердцебиение ускорилось. Член затвердел. Нила была настоящим афродизиаком для него, и боль растворилась в моем желании трахнуть ее.
Я вздернул бровь, осматривая ее тело сверху донизу.
В ней была магия. Я не мог этого отрицать.
— Ты ведь пришла не для разговоров, не так ли? Ты пришла ради этого? — я вжался в нее.
Она зажмурилась.
— Признай это, — убеждал я. — Признай, что все это наша версия прелюдии. Мы спорим, ругаемся и затем... — Я обхватил пальцами ее горло. — Мы трахаемся.
Нила шумно задышала, из-за чего мое сердце треснуло и обливалось кровью.
— Ты прав, — ее рука исчезла между нами, сжав мой член через полотенце.
Я подавил рычание, когда она нажала на головку, посылая электрический разряд к моим яйцам.
Соски Нилы затвердели и виднелись через черный атлас. Похоть, которую она вызвала в моем кабинете в Бриллиантовой аллее вернулась в полную мощь.
— Черт побери, ты проверяешь меня. — Схватив ее за волосы, я наклонил Нилу вниз, поддерживая ее спину рукой, чтобы всосать ее сосок.
Она закричала, освободив мой член, потянув узел на полотенце.
— Да... Джетро.
— Ты действительно самый худший вид наказания, — выдохнул я, зажимая сосок между зубами.
Похоть витала в воздухе, желание стало нашим кислородом, а голод — смыслом жизни.
Мы оба были разрушены. И единственным исцелением было сдаться.
— Я дам тебе то, что ты искала, — я подтолкнул ее к кровати.
Нила обвила руки вокруг моей шеи, практически прыгая мне в объятия.
— Дай мне все. Умоляю тебя.
Я поймал ее, удерживая вес, когда она обернула ноги вокруг моих бедер. Ее естество толкалось при этом в мое.
— Бл*дь, Нила.
Еще несколько шагов, и я уложу ее на кровать. Если бы я, черт побери, мог идти. Все мое тело вибрировало от желания.
— Зачем ты пришла сюда?
Нила приоткрыла губы. Ее черные волосы мерцали в свете моих прикроватных ламп.
— Хочешь правду?
Я кивнул.
— Я пришла сюда быть наполненной, взятой, оттраханной. Я пришла снова тебя найти, напомнить тебе о том, что между нами было. Я пришла сюда по многим причинам, Джетро, но по большей части, чтобы спасти тебя.
Я не мог говорить. Что, черт возьми, ответить на такое?
Мне не нужно гребаное спасение?
Я не хочу, чтобы ты приходила ко мне?
Конечно же, я хотел этого. Все после жизни в одиночестве мечтали, чтобы кто-то безоговорочно признал их.
Мне хотелось только лишь упасть на колени и умолять ее понять, помочь увидеть, что единственный способ существовать — позволить мне быть тем, кем я рожден. Я должен отобрать у нее жизнь. Должен остаться в живых. Один из нас должен умереть, если не оба.
Она хотела надежды — веры, что все это может закончиться счастливо.
Но это не так.
И подобное было чертовски сложно вынести.
Нила раздвинула ноги, с сексуальной смелостью просунула пальцы под пояс шортиков и начала стягивать их.
Я тяжело сглотнул.
Я бросился к ней на четвереньках, не в состоянии оторвать взгляда от влажности между ее ног.
— Хочешь быть оттраханной? Позволь мне воплотить твое желание в жизнь.
Я вытянул руку, намереваясь прикоснуться к ней, но Нила отстранилась.
Желание преследовать ее забилось в моей голове.
— Иди сюда.
Нила села, стянув топ через голову.
Голая.
Великолепная в своей наготе.
Я снова вытянул к ней руку, но она ускользала от меня.
Мимолетная мысль посетила мой разум. Цитата из интервью для Vanity Fair о выкидыше. Это правда? Могла ли она быть беременной от меня? Мое сердце сжалось от боли. Я не мог дать описание своим чувствам.
— Подойди сюда, — снова прорычал я.
— Подойди и возьми меня.
Я дрожал от мысли, что она могла стать больше, чем просто женщиной, в которую я влюбился. Она могла стать моей семьей. Если бы она носила моего ребенка, мы бы были вместе вечность.