Я вздрогнул, прогнав воспоминания прочь.
С того дня я никогда не возвращался. Кес притащил нашего деда, чтобы освободить меня, и после того, как тот отпер камеру, он запретил нам возвращаться в подземелье за склепом.
Я охотно подчинился. Больше никогда я не хотел ступать в место, по-прежнему пропахшее древними болью и страданиями.
Но теперь мой отец привел меня в то же самое чертово место, только на этот раз был свет, освещающий глубокие царапины на стенах, нанесенные людьми, рыдающими ради свободы, и послания любимым, которые их больше никогда не увидят.
Мне потребовались все силы, чтобы следовать за ним вокруг изгибов и арок, где потолок нависал слишком низко. Звуки снующих паразитов послышались впереди, и мне потребовалось вся моя сила воли, чтобы не свернуть шею своему отцу и не сбежать.
Может, я был слабаком и не хотел убивать своего отца? Я чертова тряпка, или оправдываю себя за то, что я верный сын? Он подарил мне жизнь... не правда ли, и он мог ее забрать?
Моя рациональность не могла умерить панику. Ноздри расширялись, втягивая влажный воздух.
― Входи, Джетро. ― Кат остановился, жестом приглашая в ту же камеру, где Кес случайно посадил меня в тюрьму на два часа, пока наш дед не нашел ключ.
Электрические светильники сверкали новыми решетками, а не толстыми, ржавыми из моего детства. Мой взгляд упал на замок ― этот тоже был современным с цифровой клавиатурой, а не старомодным ключом.
Я сделал шаг назад.
― Ты хочешь, чтобы я пошел туда?
Кат кивнул, угрожающе размахивая пистолетом.
― Шагай.
― Почему?
― Никаких вопросов. ― Он взвел курок, отправляя пулю на место.
С трудом сглотнув, я проскользнул мимо него и вошел в камеру. Кровати там не было, никаких удобств, никакого комфорта какого-либо рода. Просто земля, плесень и лужи.
Я повернулся к нему лицом. Какого черта он привел меня сюда? Скормить мое мертвое тело крысам? Или, возможно, он хотел, чтобы я сдох от голода, и он не тратил пулю?
Кат стоял у порога, направив дуло пистолета на мою грудь.
Я сделал вдох, сжимая руки в кулаки.
― Зачем приводить меня сюда? Никто бы не услышал выстрел наверху, не с таким количеством комнат, и даже если бы услышали, никто бы не вмешался. ― Мы все знали, свое место ― Хоук, и в том числе прислуга. ― Я бы предпочел, чтобы мой последний пейзаж был более приятным, чем это забытое Богом место.
Кат прищурил глаза.
― Что заставляет тебя думать, что я хочу, чтобы это закончилось так быстро?
Я замер.
Шаги отдавались эхом, как удары в конце туннеля.
Мое сердце забилось быстрее.
― Кто еще станет свидетелем этого? ― это не Жасмин, я уверен ― по крайней мере, если кто-то не принесет ее.
Бл*дь, он мог быть настолько жестоким? Заставить ее наблюдать за моей смертью, после всего, что мы с ней сделали?
Мой разум обезумел от вопросов и сожалений. Я так много не сделал, столько всего хотел сделать.
Нет, все было кончено.
― Что заставило тебя думать, что это свидетель? ― из-за холодного голоса Ката мои конечности будто сковало оковами.
Вглядываясь в тени, вне пределов досягаемости света, мы оба ждали прибытия загадочного гостя.
В мгновение, когда фигура материализовалась из мрака, я встретился с такими же, как у меня золотистыми глазами, и я обнажил зубы.
― Какого хрена ты здесь делаешь?
Дэниель ухмыльнулся, встав рядом с Катом. Одинакового телосложения и роста, они сочетались в кожаных куртках и похожих ухмылках.
― Я здесь, чтобы преподать тебе урок, братец.
Бл*дь. Все мучения и страдания моего статуса перворожденного вернулись, чтобы мучить меня. Это было моим истинным наказанием. Не быть расстрелянным или искалеченным, а быть наказанным моим братом.
Мой желудок сжался. Я должен был стоять прямо и гордо. В своем разуме я вызвал изображение Нилы. Она захватила мои мысли ― не в повседневной одежде, которую носила в «Холле» ― а в черном платье с перьями из Милана. Ее кожа была безупречной. Девушка являлась абсолютным совершенством.
Затем я украл ее. Унизил. Трахнул. И, в конце концов, полюбил.
Я выбросил ее изображение из головы так же быстро, как и вызвал. Слишком больно.
― Я не понимаю тебя, Джетро. ― Кат вошел в камеру, его сапоги шаркали по камням. ― Ты был так чертовски близок к тому, чтобы все похерить: не просто состояние, но и свести свою сестру в могилу так же, как и себя.