Иногда случается, что время незаметно для людей вдруг стремительно ускоряет свой бег. Часы истории начинают спешить, но мало кому дано сразу ощутить их изменившийся ход. Людям необходимо освоиться с новым ритмом жизни, поверить в неожиданно наступающее будущее, принять его, каким бы бурным и холодным ни казалось оно в первые минуты.
Кленов вылетел на место происшествия через полчаса после объявления тревоги, однако торопиться было уже незачем. В полученном предписании ему вменялось в обязанность выяснить причину отключения энергозащиты «мексиканского объекта» и установить возможные последствия аварии. Ни те, кто писал это предписание, ни сам Кленов еще не подозревали о внутренней связи двух совершенно независимых событий.
Работа началась буднично – с проверки журнала дежурств операторов. В момент происшествия дежурил Бабенов. Прежде чем вскрывать опечатанный контейнер с автоматическими записями контрольных устройств, Кленов решил побеседовать с Бабеновым, а вскрытие производить в его присутствии. Хотя инструкции этого прямо не требовали, но существовала еще и неписанная профессиональная этика. В результате он потерял еще часов шесть. Поскольку Бабенов после дежурства уехал в Метролис, пришлось его оттуда вызывать по селекторной связи, а потом ждать рейсовый металет.
Все дело было в том, что Кленов не видел причины для спешки. Само по себе отключение защиты на такое короткое время, хотя и считалось серьезным нарушением инструкции по безопасности объекта, вряд ли представляло какую-то реальную опасность; ни один автомат слежения и контроля не зарегистрировал активации объекта. Питание у этих автоматов независимое, и они во время аварии не отключались, это он проверил в первую очередь. Кленов впервые ощутил легкое беспокойство лишь во время беседы с Бабеновым.
– Расскажите подробно, что здесь произошло, – попросил он как можно мягче, поскольку молодой оператор держался в присутствии инспектора службы безопасности скованно, чувствуя себя виноватым, хотя его вины тут не было никакой.
– В шесть пятнадцать отключилась защита и поступил сигнал тревоги…
– Что, защита отключилась раньше сигнала?
– Мне кажется, да. Впрочем, не знаю. Это должно быть зафиксировано в записях.
– До записей мы еще дойдем. Сейчас мне важны ваши непосредственные наблюдения.
Кленов не спешил со вскрытием контрольного ящика. Он ценил личные наблюдения очевидцев того или иного происшествия и знал, что они могут быть искажены авторитетом приборов. Сколько раз убеждался, как часто ошибаются эти непогрешимые автоматы!
– Не могу же я все два часа дежурства, не отрываясь, смотреть на приборы!
– Никто от вас этого и не требует.
– Тогда вы понимаете, что по-настоящему мое внимание включилось лишь после сигнала тревоги. И все же мне кажется, что еще до сигнала произошло что-то необычное. Только я не сумел понять, что именно. Мне показалось, раньше щелкнуло реле главного выключателя, потом в операторской мигнул свет и включился сигнал тревоги…
– Забудьте пока о сигнале. Каким образом мог мигнуть свет в операторской, если освещение здесь вместе с приборами контроля питается от автономного генератора?
– Не знаю. Я спрашивал у Сиренко, это наш энергетик, он сказал – такого случая еще не бывало.
– И все же вы утверждаете…
– Я ничего не утверждаю. Вы попросили меня подробно рассказать о моих личных наблюдениях. Все произошло слишком быстро. Я мог ошибиться.
Оставалось вскрыть контейнер с дубль-журналом, содержащим один-единственный кристалл с записями контрольных видеокамер и приборов.
Кленов вызвал всех техников, программистов и аппаратчиков. В небольшом помещении аппаратной восемь человек из четырех смен едва разместились. Материал приходилось просматривать на резервных мониторах, чтобы не перегружать основную аппаратуру.
Кленов включил запись с момента, когда до аварии оставалось десять секунд. На экране появилось задумчивое лицо дежурного. Равномерно жужжали приборы. Внизу, под экраном, полосу шириной в десять сантиметров занимали колонки цифр и линии графиков, обобщающие показания приборов. В углу справа мелькали сменяющие друг друга цифры хронометра. За полсекунды до аварии экран монитора мигнул, изображение покрылось рябью помех и почти сразу исчезло. Внизу экрана вспыхнула надпись: «Запись отсутствует». Красные цифры левого хронометра отсчитали две секунды, и лишь после этого восстановилось нормальное изображение. Почти сразу же компьютер, ведущий параллельный анализ записи, высветил новую надпись на экране: «Зафиксирован перерыв в подаче энергии на все приборы».
– Этого не может быть! – Энергетик Сирепко подался вперед, словно не верил собственным глазам. – Там были камеры с атомными аккумуляторами, не могли же они все сразу…
– Значит, могли, – жестко проговорил Кленов.– Давайте продолжать без эмоций. Нам нужно быстро и точно разобраться в ситуации. Могут техники установить причину перерыва в подаче энергии на те узлы, которые питались от аварийного кабеля?
– Это уже сделано. Импульс тока от основного кабеля в момент перерыва пробил фильтры, прошел в аппаратуру управления и заблокировал реле включения аварийной подпитки.
– И откуда же взялся столь мощный импульс?
– Грозовой разряд, всплеск ампер-потока в момент отключения аварийных устройств. Такое иногда бывает…
– Ну а если бывает, почему ваши фильтры не были рассчитаны на этот случай?
– Всего не предусмотришь. Кроме высокой энергии этот разряд обладал еще и необычной формой импульса, слишком крутой фронт…
– Хорошо. Что произошло с автономными аккумуляторами?
– С ними ничего не произошло. Они нормально работают. Нам не известен способ, которым можно было бы временно обесточить эти устройства, не повредив их структуры. Это невозможно в физическом смысле. Реакцию атомного распада нельзя временно приостановить.
– Зато можно перерезать провод. Разомкнуть цепь, ведущую от батареи к потребителю.
– На автономных аккумуляторах работало шестнадцать различных устройств, и все они бездействовали ровно две секунды. За это время разомкнуть цепи и соединить их вновь не сумел бы самый гениальный техник. К тому же не обнаружено никаких следов разрыва.
– Есть еще какие-нибудь замечания, соображения? – спросил Кленов.
Все удрученно молчали, словно груз неведомой и неразрешимой проблемы опустился на их плечи. Но они сделали все, что могли. Остальное – его дело, его работа.
– Всем спасибо. Мне нужно подумать. Я хотел бы остаться один.
Через два часа, потребовав приема по коду чрезвычайной важности, Кленов уже сидел в кабинете начальника управления.
– Я располагаю доказательствами того, что в зоне «мексиканского объекта» произошло внедрение на вашу территорию неизвестного объекта массой в сто двадцать килограммов.
– Вот как, вы уже и массу подсчитали…
Суховатый, желчный начальник управления Стахвов, покинувший из-за спецвызова какое-то важное заседание, не сумел скрыть своего раздражения. От этого молодого «теоретика», как про себя он давно окрестил Кленова, неприятностей и проблем было пока значительно больше, чем пользы.
– Скажите лучше, как обстоят дела с Гравовым?
– Я собирался вылететь на Гридос, но после объявлений всеобщей тревоги был обязан…
– Это я знаю. Продолжайте.
– Как только мы установили, что дубль-журнал не содержит интересующей нас информации, я применил нестандартную методику обследования. Это тема моей диссертации. Технически все достаточао сложно. Я не знаю, нужно ли объяснять…
– Я постараюсь понять. Попробуйте.
– После выключения любого электронного устройства, и в особенности содержащего элементы, чувствительные к свету, на нем какое-то время сохраняются в разных частях схемы электрические потенциалы. Статическое электричество экранов, напряжение на конденсаторах, остаточные индуктивные токи в катушках. В некоторых местах эти напряжения сохраняются достаточно долго. Если их снять, составить карты напряжений, проанализировать все это по специальной программе на компьютере…