— Ребятки, подсобите с коня слезть, мочи нет, — простонал князь.
Яков Лихой и Алексей Вратынский спешились и быстро подбежали к начальнику. В этот миг из обители выскочил один из разведчиков.
— Скит пустой, Юрий Васильевич!
Князь Милосельский кивнул головой:
— Привал...
Сжав зубы, главный опричник, с помощью Лихого и Вратынского, спустился на землю. Тихонько рыча, Милосельский снял с головы шлем и швырнул его на землю.
— Ранен, Юрий Васильевич? — вопросил Алёшка.
— Посекли малость шую, — усталым голосом ответил князь и тут же прихватил правой рукой пораненную левую со стоном.
Яков Лихой только сейчас приметил, что чёрный рукав кафтана начальника рассечён и щедро пропитан кровью.
— Туда ходим, — кивнув головой в сторону колодца Милосельский. — Напиться хочу и рану надо перевязать.
Алёшка с князем поковыляли к воде, а Яков дёрнулся было ловить коней (князя, своего, Вратынского), но увидел, что бойцы уже словили их скакунов и вязали вместе с другими к коновязной балке. Возле колодца ошивался опричник.
— Доставай воды, чего егозишь, как прокля́тый! — в раздражении крикнул бездельнику Юрий Васильевич.
Баклушник кинулся к колодцу и сбросил вниз бадью, перевязанную верёвкой — посудина гулко шлёпнулась о водицу. Боец дождался, когда бадья наполнится доверху, и стал с усилием крутить рукоять во́рота. Внезапно опричник согнул спину дугой и отпустил ручку — бадья с шумом полетела обратно... Яков Лихой с удивлением уставился на медленно оседающего товарища — ему точнёхонько в спину вонзилась стрела.
— Тревога, братия! Нападение! — заорал Вратынский.
— Падь, Юр Василич! — закричал Лихой и потянул начальника вниз.
С помощью Алёшки, Яков завалил здоровое тело Милосельского на землю и накрыл его собой. Падая ниц, благородный княже заревел словно боров, которого резали на зиму. По двору бестолково шныряли остальные опричники. Некоторые из бойцов так и не сообразили ещё — а что случилось? Яков Лихой поднял голову и увидел, как по лугу резво бежали два новгородца по направлению к лесочку. Один из мятежников держал в руке скифский лук, тетива оружия колыхалась по ветру.
— Двое злодеев та́мось! Лови их, братушки! — завопил Вратынский, указывая рукой на луг.
Дюжина опричников пустилась в погоню за удиравшими к лесу мятежниками. Яков оглянулся — двор скита обезлюдел. Лишь лошади, пристёгнутые к коновязной балке, размеренно размахивали хвостами.
— Куда всей толпой понеслися... бараны безмозглые! — проревел диким голосом начальник, усевшись на землю.
Только поздно было — дюжина опричников уже летела по лугу в погоне. Один из бойцов споткнулся о кочку и шлёпнулся лицом в траву.
— Ша́врик вонючий, бестолочь кривоногая, — выругался князь и смачно харкнул, едва не задев благородной слюной Якова.
Ушлые повстанцы скрылись за опушкой лесочка. Вскорости там же растворились и преследователи. Неуклюжий опричник, слегка хромая, последним нырнул в зелень.
— Телеу́х колченогий, о́столбень сраный! — продолжал источать похвалу сердяге князь Милосельский.
— Как ты, Юрий Васильевич? — озаботился Вратынский.
— Яшка, Лёшка, вы хоть рядом сидите... Воды притащите мне.
Яков Лихой встал на ноги и хотел было направиться к колодцу, но не сделав и шага… замер на месте. Из кустов шиповника, что раскинулся густыми кронами с краю холма, вышли четверо дюжих повстанцев: трое новгородцев, а один — рыжебородый варя́жин. Мятежники неспешным шагом подходили к Юрию Милосельскому и его опричникам.
Наёмник собою внушал: высокого роста, могучего телосложения, мощный стан облегала кольчуга. На голове — шлем с полумаской, из-под которого торчали рыжие космы; в руке — длинный варяжский меч.
Мятежники остановились рядом с опричниками. Один из дюжих новгородцев подал голос:
— Юнцы, брысь к мамкиным титькам. А с воеводой мы потолкуем.
Юрий Милосельский рыкнул в досаде и тихим голосом обратился с последним словом к своим бойцам:
— Верещал я им: куда толпой полетели... Прощевайте, ребятушки. Лихом не поминайте начальника…
Другой новгородец, пристально разглядывая чёрный кафтан князя, расшитый золотыми и малиновыми позументами, обратился с речью к товарищам:
— Кажись, сам первый ворон в силок нам попался. Милосельский, каркуша противная, Юрий Васильевич?
Князь исподлобья зыркнул очами на догадливого мятежника…
— Добро пожаловать на новгородскую землю, княжий бояр, — съехидничал третий новгородец, характерным окающим говором.