Смолу в глотку залить — тоже хорошо. Колесовать — достойно. За рёбра подвесить, живьём зарыть в землицу. Залить котёл водой, усадить туда предателя, запалить дровишек. Славная будет похлёбка. Колдунов и еретиков — в срубах жечь!
Воистину так!
Разжигайте святое пламя! Трубите в трубы, бейте в колокола!
И чтобы народ видел... и трепетал. А главное — свои дабы узрели и навсегда прозрели. И не корысти в угоду, а за-ради блага Отчизны. Кому служите, окаянные? Презренным шкурам продались и сами такими же шкурами оказались, крамольщики гадкие. Отщепенцы!
Смерть ворогам Отечества, смерть подлым переметчикам, смерть всем вероотступникам, петлю на шею всем христопродавцам. В такие лютые времена вздумали дьявольскими корыстями соблазниться, гады ползучие, блохи зудючие.
Как Отечество любить правильно — ведают те, кому полагается. За кем стоит старина и подвиги предков. Всяк стрекач разумей своё место! Кто на старину попёр — тому смерть и хула вечная! Разогревайте котлы, псы преданные! Точите колы, ройте скудельницы, сооружайте виселицы. Только с аккуратностью делайте, а не то сами в петли провалитесь.
Булатной десницей погоним Отечество к благодати! Времена ныне неспокойные, оживились крамольщики, пробудились подлецы и прочая тёмная не́жить. Не жить не́жити на земле всероссийской! Топор-батька да мамка-нагайка, подсобите воров одолеть! Пробуждается пресветлая и претёмная сила, небеса затемняются, земля играет соками...
Воистину так — смутные дни на пороге...
Заветный российский Престол, в случае скорой смерти нынешнего Государя, как само собой разумеющееся явление, должен был по всем неписаным законам Отечества, по славным устоям предков, самолично подъехать к благородному заду молодого князя Никиты Милосельского. Но лукавое татарское отродье каменным бастионом встало на пути к Царскому Трону наипервейшей по знатности русской фамилии.
Хворый Государь отдаёт Господу душу. Сходится Боярский Совет — избирать нового Господина русской земли. Среди прочих выдвигается личность старшого Калганова — Фёдора. Подкупленное наворованным золотом продажное племя большинством рук избирает новым Царём... Федьку Ивановича, кичливого мордофилю, лютого мздоимца, правнука ордынского мурзы.
Последний глубокий поклон русского народа татарскому игу и не последняя дань в широченную калиту калгановского семейства...
Владыка взял время на раздумье...
В просторной и скромно обставленной келье Митрополита Всея Руси сидели за дубовым столом двое мужей: самолично Святейший и князь Василий Милосельский — глава Сыскного приказа.
Помещение освещали два серебряных подсвечника-лыхтаря по краям стола. Рядом с князем стоял высокий кувшин с узеньким горлом и позолоченный кубок, усеянный мелкими драгоценными камушками: яхонтами, жемчугами и аметистами. Василий Юрьевич взял кубок и отхлебнул из него терпкого фряжского вина. Три пальца князя на правой ладони также сверкали драгоценными камнями: два диаманта и один лазоревый яхонт.
— Сказывай дело, Василий Юрьевич.
Глава Сыскного приказа крякнул от удовольствия и протёр губы указательным пальцем, разворошив чёрные усы яхонтом.
— Верные люди слушки распустили — порядок. Про новую слободу для иноземцев и торговые преимущества. Скоморохи игрище дали.
— Добро. Только вот, что я тебе скажу, Василий Юрьевич. Слушки да скоморохи — дело любезное, но то — петухи пропели. Пришла пора солнцу всходить.
— Про что намекаешь, владыка?
— Время — не наш союзник ныне. Требуется воротить ситуацию на свою сторону. Вскоре пустишь ещё один слушок: Калгановы, мол, Царя надумали извести. Смекаешь?
— Говори, Святейший, не сразумел покуда...
— Слушок запустили — народ разогрелся. Тут и Государь должон... Богу душу отдать.
Седовласый Митрополит с достоинством перекрестился на Образ в углу кельи. Князь Василий — болваном замер на резном стуле...