Маргус тщательно сортировал многочисленные склянки в своей лаборатории, скрупулезно записывая в журнал и пронумеровывая составы. Он занимался этим с вдохновением, достойным художника, ибо считал, что в таком непростом ремесле, как высшая алхимия, должен быть непременный порядок. В те непростые времена, откуда Маргус был родом, бардак на рабочем столе мастера мог стоить ему жизни, а нередко бывало - и его соседям.
Когда последний пузырёк занял своё место на полке, некромант с законной гордостью обозрел немаленьких размеров стеллаж, заполненный зельями различных свойств. Не у каждого колдуна в Эргоне нашлось бы подобное собрание редких и сложнокомпонентных составов! За некоторые экземпляры, помнящие ещё правление Карла Великого, можно было бы выручить огромные деньги, на которые и безбедно существовать первую сотню лет.
Удовлетворённо вздохнув и затушив лишние светильники, некромант покинул лабораторию, находившуюся в подвале небольшого уединённого дома на окраине города. Он никогда не любил излишнего внимания к своей персоне в силу специфики профессии и сложного характера, о котором устал слушать от учителей. Впрочем, к одиночеству он привык и не тяготился им.
Старый дом вздыхал и поскрипывал половицами, когда колдун поднимался вверх по лестнице, гася за собой маленькие лампы. Он до сих пор не мог привыкнуть к прогрессу, в который шагнул мир за годы его вынужденного отсутствия. К счастью, овладение новыми навыками в обращении с предметами комфорта и инструментами, необходимыми в работе и изрядно облегчающими её, давалось Маргусу весьма неплохо, чем он мог гордиться так же, как и своей необыкновенной коллекцией. К слову, её он планировал расширить путём изобретения новых зелий и усовершенствования старых рецептов. У него уже были очень и очень неплохие наработки, которыми он занимался, будучи заточённым в книгу, а, следовательно, имел неограниченное время на составление самых изощрённых снадобий и декоктов. В современной реальности возможности Маргуса не только не уменьшились, но даже увеличились, обогатив познания некроманта в области химии.
Маргус прошёл в гостиную, растопил камин (ночью всегда было холоднее, чем обычно, а он очень любил и ценил комфорт) и выбрал из огромного ассортимента, представленного в баре, бутылку отличного Chateau Lafile-Rothschild, которое предпочитал в это время суток. Прежде, чем сделать первый глоток, Маргус вдумчиво покатал на языке благородный напиток, наслаждаясь изумительными и богатыми оттенками букета. Ранняя осень французской провинции, пряный запах корицы и прелой листвы… Зажмурившись от удовольствия, Маргус удовлетворённо вздохнул.
- Отличный выбор, - вдруг раздался печально знакомый голос, шедший от окна, к которому чародей сидел спиной. Маргус вскочил с кресла, вихрем развернувшись и выбросив вперёд руку со светящимися от переизбытка высвобожденной силы пальцами. Боевые заклинания уже были готовы сорваться в полёт, но неожиданный гость лишь с мягкой укоризной покачал головой, улыбнувшись тонкими, красиво очерченными губами:
- У нечисти Эргона весьма однообразный способ встречать визитёров.
- Только если те пришли незваными, - тут же огрызнулся Маргус, усилием воли подавляя разрушительную энергию и опуская руку. Он знал - на Императора Галактики не подействует ни одно заклинание из его богатого арсенала. Слишком могуч и силён был противник. Поэтому Маргусу оставалось лишь смиренно ждать, покуда Тимо Лайтонен не соизволит озвучить цель своего появления. А тот, ничуть не стесняясь настороженно-враждебного взгляда некроманта, как ни в чём не бывало, опустился в соседнее кресло, милостиво кивнув хозяину дома на его место, куда Маргус и вернулся, продолжая сверлить венценосного наглеца подозрительным взглядом.
- Я имею ввиду даже не очевидную бесполезность ваших действий, а инстинкты, с которыми многие из вас не могут совладать.
- Ну, извините, - без капли раскаяния в голосе фыркнул Маргус, вновь поднимая невесомый бокал, наполненный бордовым вином. Тимо взял в руки тщательно очищенную от плесени и накипи времени бутылку, с ловкостью профессионала быстро провернул вокруг собственной оси, любуясь почти выцветшей этикеткой и тем, как тяжело качнулась тёмная жидкость внутри.
- Тонкий аромат и изысканный букет, достойный французских виноделов, - протянул Император, без спроса наливая в неведомо откуда появившийся второй бокал алый напиток и не замечая, как подобная бесцеремонность коробит хозяина марочной бутылки. - Впрочем, сам я предпочитаю Inglenook Cabernet Sauvignon Napa Valley, Grand Millesime 1941. Замечательный был год. Для виноделов, разумеется.
- Не знал, что вы такой ценитель эргонских вин, - с проснувшимся интересом протянул Маргус, из-под прикрытых век наблюдая за посетителем. Тот хмыкнул, глубоко вдохнув аромат вина. Оранжевые отблески пламени, танцующего в камине, красиво ложились на белоснежные волосы, но почему-то Маргусу хотелось, чтобы исчез любой искусственный свет, дабы он мог насладиться настоящим сиянием, исходившим от всей фигуры Лайтонена. Да, именно так. Некромант обладал редким даром даже для своего времени - он умел различать свечение ауры, окружающей человека и хотел бы ещё раз насладиться холодным синим огнём Императора. Опасный, завораживающий, прекрасный настолько, что в непонятной тоске щемило сердце…
Тимо бросил короткий взгляд на Маргуса и колдун неожиданно смутился, словно испугавшись собственных мыслей. Однако, в следующее мгновение Император как ни в чём не бывало, улыбнулся, сказав:
- Скорее, в этом заслуга Айрона и его управляющего: вместе они собрали необыкновенно богатую коллекцию марочных вин разных стран Эргона. Я бы даже сказал - библиотеку. Различные сорта, самые лучшие годы сбора урожая, летнее, осеннее, только самое изысканное… Пожалуй, даже в моём Дворце нет настолько подробной винной карты.
Они некоторое время молчали, думая каждый о своём. Маргус, глядя украдкой на удивительного гостя, думал, что ещё никогда в жизни не встречал настолько совершенное создание! Тимо Лайтонен был слишком… непозволительно хорош, особенно для такого циника, как Айрон. Застарелая обида всколыхнулась в сердце некроманта, когда он вспомнил, каким надменным, холодным взглядом смерил его Владыка Эргона в ответ на робкое признание. С тех давних пор эта ненависть перестала быть невыносимо жгучей, но всё ещё была способна причинить ему боль. И вот теперь перед ним сидит тот, кого Айрон, судя по всему, уважал и считал равным себе. Если не более.
Длинные седые волосы зачёсаны назад, открывая высокий лоб мыслителя и философа, хищные брови выдавали человека упрямого и безжалостного, прямой нос и тонкие губы свидетельствовали о необыкновенной чувственности, а глаза… о, эти изумительные глаза ярко-синего цвета, который никогда не встречается у обычных людей! Да, красота Лайтонена была мистической, запредельно идеальной, навевающей мысли о её искусственности, и всё же… От Императора было невозможно отвести взгляд. Если бы красотой можно было отравить, то любой, посмотревший на Тимо, погибал бы на месте!