Круг первый.
— Это Полина — моя невеста. А это ее земляк Алексей.
— За невесту! — провозгласил хозяин, бутылки, шум, дым пошли по кругу, очевидно, сидели крепко.
— Жених не хочет, — донес наблюдательный собутыльник через стол.
— Я за рулем.
— В любом состоянии доктор управится с любым рулем! — загремел хозяин. — Женя, ты управишься с рулем?
— С рулем управлюсь. А для изменения траектории полета пули, например, нужна сверхчеловеческая сосредоточенность.
— Откуда ты ждешь пулю? — хозяин заинтересовался чрезвычайно.
— Из тысяча девятьсот четырнадцатого года.
— А, символическую. (Разочарование в голосе.) Непонятно, но красиво. За красоту! — поклон в сторону Поль. — Всю ночь… нет, всю жизнь будем пить за красоту! За русскую красоту — до дна!
— Все ночи, я готов, а сейчас не могу.
— Полина! — крикнул собутыльник. — Он вас недостоин!
— Недостоин! — взревели дружные голоса.
«Какие симпатичные люди!» — подумал Алеша, поднял стакан и сказал громко, в безудержном восторге глядя на нее:
— За красоту на всю жизнь — и дальше!
— «И дальше»! — восхитился хозяин. — Нашел юноша словечко, красиво! Только ведь нет этого «и дальше».
— Кажется, есть.
— Ну, я пошла, — сказала Поль.
Круг второй.
— Это Полина — моя невеста. А это ее земляк Алексей.
— Очень приятно. Левушка. — Хозяин смотрел на Поль. — Можете жить здесь или на даче в Переделкино… и две недели, и сколько угодно. Жена в Гагре. Тихо, мечтательно и радостно Ну, за рассвет в саду, за солнце, за вас!
— Я за рулем. — Вэлос оглянулся на дверь, словно поджидая кого-то. — Концентрирую энергию. Мы сейчас от Мстислава Матвеевича.
— У него не советую. Он отдыхает… и надолго. Свалил эпопею на пятьдесят два листа в «Совписе».
— Я в курсе.
— Понятно, доктор, вы и способствовали, — что-то затаенное прорвалось в голосе. — Еще один гениальный кирпич… нет, целых четыре. Скоро достроим башню и поднимемся в светленькое будущее.
— Не достроим, — констатировал Вэлос (как факт). — Разрушим. Нас хватило только на мавзолей. Правда, пока он функционирует…
— Ну, ну? — хозяин на минутку оторвался от Поль.
— Ну — так и живем.
— А не странно, что мы живем, образно говоря, смертью?
— У Бога нет мертвых, — сказала Поль неожиданно.
— Что вы говорите! — к хозяину вернулся любезный лоск. — Люблю прекрасный женский лепет. Нет мертвых — ну а дальше? Откройте тайну. (Алеша замер, она молчала.) Ну хоть слово, одно слово.
— Ну, я пошла, — сказала Поль. Круг третий.
— Это Полина — моя невеста. А это ее земляк Алексей.
— Поздравляем! — донеслось со всех сторон.
— В дом вошла невеста — и все озарилось. Золото в лазури! Одним словом, наше унылое чаепитие обретает вдруг размах, красоту и смысл. Татьяна, в шкафу в кабинете, справа.
— Я за рулем.
— Так вы остаетесь у нас?
— Это не от меня зависит.
— Доктор, — заинтересовался хозяин, — неужели хоть что-то от вас не зависит?
— Одна душа. Не беспокойтесь, не ваша. Вы в надежных руках.
— Так будем веселиться! — воскликнул хозяин, но, кажется, печально. — Мамаша, стопочки. Петруша, музыку. Господа, праздник!
— Пап, это ты написал?
— Нет, дружок, нам такого уже не написать, секрет утерян… «И Третий Рим лежит во прахе, и уж Четвертому не быть».
— На вашем веку не быть, не беспокойтесь, — вставил Вэлос загадочно, хозяин вздрогнул, а старушка спросила у Алеши ласково:
— Вы, деточка, тоже у нас будете жить?
— Буду, — ответил он, в душе звенело: «Неподвижно лишь солнце Любви».
— Ну, я пошла, — сказала Поль.
Круг четвертый.
— Это Полина — моя невеста. А это ее земляк Алексей.
— Счастлив познакомиться и могу только представить, как счастливы вы, доктор.