Так в душе начинает зреть новое качество. Это уже не просто победа покаяния над самооправданием. Это нечто более глубокое: сердце становится чистым сосудом, в котором даже стыд о себе перестает быть разлагающей силой и превращается в тихую печаль, соединенную с надеждой. “Блаженны плачущие, ибо они утешатся”. Это новое состояние отличается и от прежнего страха разоблачения, и от гордого самооправдания. Оно наполнено светом, который идет не от человека, а от Бога.
Во что тогда превращается наше восприятие жизни? На каких основах и принципах она строится? Пост обнажает скрытые привязанности, молитва соединяет с Источником жизни, хранение ума оберегает от праздности, где особенно плодится гордыня. Трезвенность помогает не попасть снова в ловушку самооправданий: видеть, когда оправдываешься, даже не словами, а внутренней позой. Благодарность говорит: ведь мне все дано даром, и потому нечего защищать. Смерть напоминает: Вспомни, что вскоре предстанешь без оправданий – стань таковым уже сейчас.
Когда в очередной раз встанешь на этот перекресток – покаяние зовет открыть рану, а самооправдание шепчет: “Спрячься, не унижайся” – стой. Войди в эту боль с молитвой: “Господи, не дай мне спрятаться от Твоего света”. Повторяй это, как дыхание. Тогда даже горький вкус собственного ничтожества станет для тебя сладким знаком того, что ты живешь в истине. Не оправдывай себя, и Бог оправдает тебя лучше, чем ты мог мечтать. Благодари Господа: “Я изменился, но это Ты, Господи, сделал во мне”.
Когда выбираешь между крестом покаяния и крестом гордыни – иди за Христом, который Сам понес наш позор без оправданий. И плод этой дилеммы будет не просто победой над грехом, а свидетельством того, что твое сердце стало мягче, светлее и способнее любить. И тогда покаяние уже не будет горькой обязанностью, а станет сладким вратами в Царство, где нет нужды ни в каких оправданиях, ибо все исполнено истины и любви.
ИСПОВЕДЬ (s+) СТЫД
“Господи, введи меня в свет Твоей истины”
Кто из нас не испытывал эти два чувства, столь противоположные и вместе с тем столь тесно связанные, что, кажется, они питаются одним и тем же соком нашего сердца. Исповедь и стыд – два странника, которые всегда идут рядом: один зовет в свет, другой тащит в тень. И дилемма эта между падшим состоянием человека, замкнутого в себе, и возможностью преображения, когда он решается раскрыть свою душу Богу. Стыд и исповедь касаются самых глубоких пластов бытия, где человек либо остается пленником своей закрытости, либо впервые по-настоящему открывает себя, и тогда начинает дышать не своей тесной грудью, но вольным ветром Духа.
Дилемма эта всегда точка истины. Когда душа стоит на пороге исповеди, в ней разгорается нешуточная битва. С одной стороны, ее пронзает жгучий стыд – не просто страх разоблачения, но боль от того, что приходится глядеть в лицо своей собственной мерзости, видеть себя без прикрас и оправданий. С другой – зов исповеди, как тихий голос: “Приди ко Мне, и Я дам тебе покой”. Это момент кризиса, где может решиться все: либо человек углубится в стыд и замкнется в нем, превратит его в свою вечную скорлупу, либо отдаст стыд в руки Тому, Кто один умеет его исцелять. И тогда сам стыд станет дверью в исцеление.
Когда после отречения Петр встретился с Господом после распятия у Геннисаретского озера, то его сердце было разодрано стыдом. Но Христос не отвернулся от него, напротив, дал возможность исповедать любовь трижды – и тем самым стыд Петра был преображен в плач и радость. Так всякий раз, когда Господь касается души, Он приводит ее на этот край: там, где стыдливый ужас собственного недостоинства может или убить надежду, или стать началом настоящего сокрушения.
Если копнуть глубже, стыд имеет свои духовные корни. Сначала он был дан человеку как охранитель целомудрия, как нежный страж сердца, чтобы человек не расточил себя на то, что недостойно. Но после грехопадения стыд стал искажен: он перестал быть союзником, и сделался тенью страха, подозрения, закрытости. Человек стал бояться открыть свое нутро даже перед Богом, а чаще всего – перед самим собой. Стыд теперь часто служит ложным целям: прикрыть свою гордость, не дать узнать другим о своей слабости, сохранить фасад. Он как панцирь улитки, в который душа втягивается при малейшей угрозе. “Ложный стыд скрывает рану, не давая Ее исцелить” – запомни это.