Преображение начинается, когда человек перестает бояться своих душевных слабостей. Он открывает их Богу в молитве, обращается к рассудительному душепопечению, не стыдится даже помощи врача, если она нужна. При этом он хранит внутреннее устремление: все, что исцеляю в себе, делаю ради того, чтобы чище любить. Душу исцеляют, чтобы свободней возлюбить Бога и ближнего.
Новое явление, рождающееся в этом синтезе, – это не просто христианин, который “разобрался со своими травмами”, и не просто психологически стабильный человек, который иногда молится. Это человек, у которого душа все более выпрямляется к свету, становится прозрачной для Бога, а значит и способной глубже любить, сострадать, служить.
Отличить синергию явлений от компромисса можно просто: компромисс всегда выглядит как временный мир, где духовное и душевное терпят друг друга, но живут каждый своей жизнью. А синергия – это когда между ними уже нет границы: человек молится и в то же время осознает свои психические процессы, видит их в свете Евангелия, принимает свое прошлое без страха и идет вперед. Когда дух и душа дружны, человек становится вместилищем мира.
Практически это начинается с малого: слушать себя перед Богом. Не просто читать правило, но замечать, какие мысли и чувства поднимаются в душе, куда уводит тебя страх, что тебя ожесточает, что умиляет. Начало духовной психологии – внимание к сердцу. Пишите дневник, свои переживания перед лицом Бога, молитеся своими словами о своих ранах, просите Его войти в самые закрытые комнаты души. И, если нужно, говорить об этом с опытным человеком, который поможет соединить психологическую ясность с духовным врачеванием. Бог любит не образ нашего благочестия, а нас настоящих, с нашими слезами и ранами.
Долгосрочная практика вырабатывает опыт и привычку к такой синергии. Человек учится распознавать, что в нем требует покаяния, а что – сострадания к себе; где нужен пост и молитва, а где – забота о теле и душе без ложной вины. Не надо бояться быть уязвимым пред Богом – в этой уязвимости Он может действовать свободно.
Не отрицай ни духовного, ни душевного. Все в тебе сотворено для единства во Христе. Ищи высший смысл, который за пределами самокопания и даже за пределами твоих духовных упражнений: это любовь. Бог не анализирует нас, как психолог, и не судит, как строгий законник – Он любит, чтобы исцелить.
Действуй постепенно. Не думай, что за один год решишь все внутренние узлы. Но шаг за шагом, с вниманием и молитвой, увидишь, как рассветает в тебе нечто новое: свобода быть самим собой в Боге, простота, радость. Тот, кто нашел мир с собой, становится тихой пристанью для других.
И повторяй часто, как короткую молитву к третьему состоянию: “Господи, соедини во мне душу и дух в Твоей любви”.
ПРИСТРАСТИЯ (s+) CВОБОДА
“Господи, возьми мою борьбу и сотвори из нее чудо Твоей благодати!”
Человеческая душа – поле битвы, где сталкиваются пристрастия и свобода, страсть и чистота, рабство и сыновство. “Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною” –
в этих словах апостола Павла заключена великая тайна духовной жизни. Мы разрываемся между сладостным пленом привычки и жаждой внутренней свободы, между тем, что тянет вниз, и тем, что зовет ввысь. Но что, если эта борьба – не тупик, а дверь? Что, если именно здесь, в горниле противоречий, рождается нечто новое – это новое состояние, превосходящее обе крайности?
Человек – существо двойственное: в нем живет и земное, и небесное, и прах, и дыхание Божие. “Умом я служу закону Божию, а плотию – закону греха”, – восклицает апостол, обнажая внутренний разлад. Мы хотим быть свободными, но снова и снова падаем в объятия страсти, будь то гнев, уныние, чревоугодие или зависимость от мнения других. “Я не могу без…” – шепчет нам страсть, а благодать отвечает: “Сила Моя совершается в немощи”.
Страсть – это энергия, ждущая преображения – это должен запомнить всякий, вступающий на путь духовной брани.
Святые отцы знали эту борьбу. Преподобный Иоанн Лествичник писал: “Страсти – это цепи, но и топливо для подвига”. Да, страсть – это искаженная добродетель, энергия, направленная не туда. Гнев может быть праведным, печаль – покаянной, а вожделение – преображенным в любовь. Но пока мы разрываемся между “хочу” и “должен”, мы остаемся в плену дилеммы. Корень нашего раздвоения – в падшей природе. Адам, вкусив запретный плод, разорвал единство с Богом, и с тех пор в человеке борются два закона: закон греха и закон духа. Но Господь не оставил нас в этом состоянии. Крест Христов стал местом, где сошлись смерть и жизнь, поражение и победа, человеческое бессилие и Божественная сила.