Так, шаг за шагом, дилемма между завистью и восхищением может стать в нашей жизни не источником мучительного раздвоения, а дверью в новое, преображенное состояние души, где “нет уже ни зависти, ни разделения, но все и во всем Христос”. И тогда исполнятся в нас слова апостола: “Где Дух Господень, там свобода” – свобода от тирании зависти, свобода для подлинной, бескорыстной любви, которая одна только и может сделать нас по-настоящему счастливыми. Ведь как говорили древние подвижники: “Только тот, кто умеет радоваться чужой радости, познает настоящую радость”.
.
ЛОЖЬ (s+) СТРАХ ПРАВДЫ
“Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей.”
Сколько сокровенных движений происходит в сердце человека, когда оно сталкивается с обличающей истиной! Там, в самом центре нашей личности, происходит едва уловимая, но самая настоящая битва: между ложью и страхом правды. Ложь – не всегда грубая и злонамеренная. Чаще она тихая, украдкой пробирающаяся в душу, чтобы укрыть нас от боли, от стыда, от осуждения, от разоблачения. Страх правды же – это мучительное предчувствие разоблачения, страха перед болью истины, перед светом, который безжалостно разгоняет тени.
И все же Дух свидетельствует: “познаете истину, и истина сделает вас свободными” (Ин. 8:32). Но до этой свободы ведет узкий путь сквозь тернии внутренних противоречий. Так возникает духовная дилемма: что выбрать – сохранять внешнее благополучие во лжи или принять болезненное очищение правдой? Это напряжение не случайно. Оно заключает в себе не просто конфликт, но возможность вырасти, преобразиться, стать вместилищем более высокого состояния, в котором сама противоположность преображается в гармонию.
Если всмотреться в первую сторону этой дилеммы – ложь, – она оказывается не только плодом злой воли. Часто ложь в человеке сродни одежде для раненого тела: укрытие, маска, щит. Ребенок врет, чтобы не быть отвергнутым родителями. Взрослый лжет, чтобы не разрушить устоявшееся о себе мнение. Ложь укореняется в страхе быть отвергнутым, посрамленным, лишенным любви. Так в человеке действует древнее движение падшей природы: уклониться от горького лекарства истины, как Адам уклонялся от Господа в раю после греха.
Вторая сторона – страх правды. Казалось бы, истина светла, зачем же ее бояться? Но правда ранит. Она уничтожает иллюзии, лишает опоры привычных самооправданий. Правда высвечивает нашу ничтожность, неправду, неполноту. Потому страх правды естественен для ветхого человека, который ищет сохранности, покоя, закрепления в том виде, в каком он есть.
Каждая сторона по-своему оправдана в нашей природе: ложь охраняет иллюзорное самоощущение целостности, страх правды охраняет от боли. Но если они властвуют безраздельно, они разрушают образ Божий в человеке. Тогда в душе накапливается напряжение: человек живет в несоответствии своему подлинному предназначению – быть “сыном света”.
Можно вспомнить пример человека, который долгие годы скрывал от близких свой тяжелый грех. Ложь охраняла его от сиюминутного осуждения, страх правды удерживал от покаяния. Но внутренне он уже жил в аду – в тягостном раздвоении, в страхе и беспокойстве, где ни мир, ни радость не могли укорениться. И лишь когда истина, как огонь, обожгла его совесть, он пошел на исповедь и принес покаяние. Тяжесть раскололась, и впервые за долгие годы он испытал тихую свободу сердца.
Что же лежит в самой глубине этой дилеммы? Святые отцы учат, что это раздвоенность падшей природы. Святитель Макарий Египетский писал: “Две природы в человеке суть: одна – от Бога, другая – от прегрешений; и в них происходит борьба”. Исаак Сирин замечал, что человек бывает как “дом, где живут два противника”, и пока они не примирятся во Христе, дом этот пребывает в тревоге.
Это значит: внутреннее противоречие между ложью и страхом правды указывает на более глубокий духовный процесс – не тупик, а возможность восхождения. Преподобный Григорий Синаит говорил: “Воля твоя борется с благодатью, но не может ее поглотить”. Даже самая горькая борьба внутри нас таинственно указывает на действующее присутствие Божие, которое стучит в сердце через совесть и боль, чтобы человек наконец стал способен на большее.
Что же происходит, когда человек не позволяет ни лжи окончательно заглушить его душу, ни страху правды парализовать волю? Тогда на месте их борьбы рождается нечто новое состояние. Это уже не ложь и не голая, пугающая правда, но мужественное упование. Иная духовная ступень. Григорий Нисский назвал бы это “эволюцией образа к подобию”. Там, где раньше была лишь борьба между ложью и страхом правды, теперь возникает пространство доверия Богу. Человек, открываясь правде, но вверяя свой страх Ему, получает от Него силу быть искренним и смиренным. Это действие Святого Духа, Который из раздробленности созидает целостность.