Ты вылез сухим из кожи.
Дежурный потоп «даби-даби»
случится под вечер. По-крабьи
ты косишься на прохожих.
Караваны кочующих знаков наводнили белесое взморье.
Не попал ли в зрачок твой осколок
из мерцающего монитора?
Если так — будет вечной зима, все замерзнет,
Нашу гибель увидят с небес одинокие звезды.
Если так — станем книги жечь и лукавить взглядом,
А прозрачная едкая взвесь в нас осядет ядом.
Но найдется чудак, говорящий всерьез о весне, о лете,
Принимая снежинки то за стрекоз, то за души поэтов.
Он построит плот, скрутит крепкий канат из тины,
Он в открытое море уйдет, раздирая льдины.
Через год доберется туда, где не знают снега,
Где часы из песка, и песок не быстрей солнечного бега,
Где слетая с губ, слова превращаются в камень,
Где в глазах — гаснущий огонь горького познанья,
Где в скитальце признают воскресшего бога
И тотчас об этом напишут в папирусных блогах.
17.12.2008
(текст песни)
Здравствуй!
Мы с тобой ретрограды:
в век микросхем письмо не в чести,
но я больше верю чернилам с бумагой,
чем клавиатуре формата XP.
И смотрят слова насыщенным взглядом:
в наклоне строки и в зачёркнутом — суть,
полоска конверта ждёт слюнного яда,
ей предстоит летаргический путь.
В письме всё живое, до точки, до боли,
а сбивчивость слога и почерк не врут,
в письме упраздняются маски и роли,
поэтому письма хранят
или жгут.
Знаешь, а раньше и кровью писали,
оплату доставки назначала судьба,
рубили с плеча и печати ломали,
а буква и дух берегли города.
И смертною битвой виднелся подстрочник,
но черновики сберегли имена
героев: вдоль чёрных глазниц многоточий
история скачет во все стремена.
Не надо о смысле — мы не разгадаем,
обилие истин порочит наш век,
ты лучше взгляни, как земля примеряет
свой саван венчальный,
холодный, как снег.
И чем-то мистическим кажется почерк:
среди новостей, поздравлений и тем
лирических кроется нечто,
а впрочем — здесь нужен скриптолог,
не более чем.
Поскольку все встречи чреваты прощаньем,
есть в каждом письме своё скрытое «срочно»:
осилив и время, и расстоянье,
мета-пространством становится почта.
Душа просочится сквозь кончик пера
и ей наплевать на размах топора,
а также на сбои в работе систем:
мэйл не краснеет и, к счастью,
он нем.
Желаю тебе поменьше врагов.
Пиши. Жду ответа.
Пока.
Будь здоров.
Здравствуй…
Эй! это я — твоей души остов,
Плакучий Остров,
Терпкий крапленый сердца сок,
Изо всех жил, как угарный Матросов,
Бросаюсь кровавым стуком в висок.
Срываюсь на сверхзвуковые частоты,
Услышь меня! Стынут дороги вен.
У дзота одна пунктирная нота —
Без вариаций и смены тем.
За малым кругом — большой. И — точка.
Прикрытый дрейфом Великий Блеф.
Мотоциклист, гоняющий в бочке,
Мечтает ослепнуть и падать, как снег.
Или — взметнуть ошалелым скорым,
Звезды увидев в прожекторах,
Между Дневным и Ночным Дозором
Неосторожно просыпав прах.
Доктор сказал: «Все не так уж плохо.
Ммм… Болезнь душевного свойства.
Обостренное чувство эпохи.
Хотите, мы удалим у вас остров?»
16.11.2008