Я решила превратить это в экстремальный вид спорта.
Но есть одно «но»: если знаешь, что можешь умереть не один раз, а три, пять, девять, можно из человека превратиться в подонка.
— А остальные — как у них судьба сложилась?
— Не знаю, уже почти сорок лет прошло. Мы не любим встречаться. — Я допиваю пиво. Кажется, горло болит теперь не так сильно.
— А вчера какой у тебя по счету раз был?
— Восьмой.
— И что теперь будешь делать?
— Будь уверен — жизнь не побегу покупать.
— А не страшно? Вдруг ты уже без «страховки» осталась?
— В этом, по-моему, и заключается ценность человеческой жизни. — Я встаю из-за стола. — У тебя сегодня будет кто-то?
— Да, должны зайти Чужой и Электроник. Может быть, еще Алик придет — интересную книгу обещал принести.
— Привет передавай. Я, пожалуй, пойду — отоспаться надо.
Мы прощаемся.
Спускаюсь, выхожу из подъезда.
Во дворе играют дети.
Ярко светит солнце, снег почти сошел. Скоро апрель.
Я живу.
Не верь, что небо всюду одно и то же,
В чужом краю оно суровее, строже,
В чужом краю оно бледнее и выше.
Взбираться тщетно на холмы или крыши —
Родней не станут обозримые виды
Красот, мозолящих глаза местным гидам;
Не надо строить вавилонские башни,
Вовсю подыгрывать, стараясь быть «нашим».
Ты вправе сохранять молчание, ворот
Подняв от стужи. Но прислушайся — город,
Куда ты заявился без спросу,
Себя высказывает ясно и просто
Шуршаньем шин, листвы, бумажного сора,
Базарным гамом, плачами «скорых»,
Гуленьем, ревом, перестуком, гудками,
Покачиваньем, дрожью, рывками,
Чем-то слепящим, быстрым, упрямым.
Тебя же ни о чем он не станет
Выпытывать.
21.4.2009
…Будем пить испанское вино
и ходить на выставки Шагала,
под жужжанье старого метро
забывать, что родины не стало.
Всё как раньше. Дом — работа — дом.
Только ты купил табак покрепче.
И друг друга ловим на одном —
страх забыть звучанье русской речи.
Видишь пальмы вместо тополей,
а в прогнозе неизменно лето.
Но всего ужаснее, больней
пустота обратного билета.
Долетают из-за трёх морей
отголоски невесёлых хроник —
что случилось с родиной моей?
почему её живьём хоронят?
17.8.2014
Этот город, встречая, душит тебя в объятьях
влажным запахом полутропических ярких растений,
чьи названия так же пестры, как восточные платья,
и лукавы, как вязь арабесок настенных.
Убежав от пустынь, он вплотную приблизился к морю
и навис над водой чередою ступенчатых кровель,
переливами лестниц, стремящихся вниз, в Старый Город,
где история с вечностью — квиты, если не ровня.
Здесь не старятся женщины.
Кофе готовят боги.
На прозрачных балконах нежится, дремлет
неспешное лето.
Научившись вычитывать улочек здешних неровные слоги,
только так и узнаешь и смерти, и жизни
простые приметы.
2.9.2014
а и всей-то планеты — лишь пять континентов
пядь земли в океана водах
перелёт, переезд в безымянное «где-то»
ничего не убавят в твоей несвободе
изменяя язык и уклон горизонта,
номера, адреса, биографии карту,
понимаешь — условности стёрты,
у судьбы не бывает билетов обратных
ничего, поревёшь, покричишь по ночам
всё сильнее себя от себя отделяя
приучаясь к тому, что ты «здесь», а не «там»
те же солнце и небо, но жизнь —
совершенно другая