- Надо спросить дорогу у полицейского.
- Боюсь, что здесь нет полицейских.
- О, Господи!
- Не волнуйся. Все будет хорошо. Не так уж страшен Гарлем, как его изображают. Смотри, вон женщина с ребенком...
Они поехали дальше. Им попадалось все больше разрушенных домов. Пустые квадраты окон были наполнены темнотой.
У стен валялись бродяги. На перекрестках толпились группы чернокожих, едва различимых во мраке. Вопли транзисторов заглушали человеческую речь.
Алик еще раз свернул налево и затормозил:
- Кажется, мы заехали в тупик. Видишь, какие-то доски. Надо выйти и спросить дорогу.
- Спроси, не выходя из машины.
- Это невозможно. Черные изъясняются на отвратительном жаргоне. На расстоянии их очень трудно понять.
- Подзови одного из них сюда.
- Это может показаться им оскорбительным.
Алик вылез из машины. Потом сказал:
- Запрись на всякий случай изнутри.
- Я боюсь.
- Не бойся. Я ведь могу договориться с кем угодно. Хулиганы меня всегда уважали.
- Возвращайся скорее...
Впереди раскинулась строительная площадка. Компрессор был накрыт брезентом. За фанерными щитами темнела глубокая яма. На краю сидело трое или четверо оборванцев. Чуть ближе к машине, около покосившейся неоновой вывески "Гросери", стояли еще двое. Один - гигант в морской фуражке. На плечах у другого было что-то вроде одеяла. Запах марихуаны ощущался в десяти шагах.
Алик подошел к ним, дружески улыбаясь:
- Приятный вечер, друзья. Не так ли? Хочу спросить, как мне выбраться отсюда? Из-под одеяла донеслось:
- Как ты попал сюда, белый человек?
- Мы с женой заблудились, потеряли дорогу... Черный или белый, какая разница?
Тут заговорил гигант в фуражке:
- Черное лицо и белое лицо - вот какая разница! Черное лицо и белая душа. Белое лицо и черная душа. Я черный, хоть и моюсь, а ты белый, даже если в грязи...
- Все люди - братья, - неуверенно заметил Алик.
- Нет, - возразили из-под одеяла, - есть черные, есть белые. Мы, черные, люди души. У нас песни души. У белых нет души. У белых только мысли, мысли, мысли...
- Я ведь только спросил дорогу. Мы заблудились, понимаете?
Гигант отхлебнул из фляжки. Потом сказал:
- Убирайся! А то начнется ветер, сдует шляпу! Алик машинально пригладил волосы. Гигант передал фляжку соседу. Тот отхлебнул и сказал:
- Может, этот тип из полиции?
Гигант ответил:
- Полиции здесь нечего делать. Полиция здесь - я, Фэтти Трукса.
- Князь-генерал Неговия-Шерман, - представился тип с одеялом.
Гигант спросил:
- Ты не уходишь, белый человек? Хочешь, чтобы я показал тебе дорогу в Манхэттен? Иди сюда, я покажу тебе дорогу.
Алик, как загипнотизированный, шагнул вперед. Ему показалось, что гигант возится с молнией на куртке. Затем в руке его что-то блеснуло. Может быть, короткая дубинка. Или кусок резинового шланга.
И тут, неожиданно, Алик все понял. Черный бандит, улыбаясь, взмахивал своей отвратительной плотью.
Алик начал пятиться к машине. Его не преследовали. Из-под одеяла доносился смех. Черный гигант напевал и приплясывал...
Через две секунды Алик был в машине. Без единого слова он дал задний ход. Лора глядела на мужа с испугом.
Возле бензоколонки Алик развернулся.
- Едем домой, - сказал он, - пожалуйста. Обратную дорогу я вроде бы помню. Мы ехали правильно. Я сделал только один неверный поворот.
- Что-нибудь случилось?
- Ничего особенного. Хорошо, что я сдержался. Хорошо, что не избил этого типа.
- В чем дело? Тебя оскорбили? Что он тебе сделал? Надо вызвать полицию...
- Это бесполезно. Ничего особенного... Один чернокожий бандит... Даже не знаю, как тебе сказать... Короче, он показал мне свой член...
Лора тихо вскрикнула. Заговорила лишь через две минуты:
- Зачем он это сделал? Что он хотел этим сказать?
- Не знаю. Продемонстрировал, и все.
- Мне это неприятно!
- А мне, думаешь, приятно?
- Не знаю... Я в ужасе... Алик тронул жену за плечо:
- Ты сердишься? - Просто мне неприятно. Мне отвратительно. Мне все отвратительно и противно!..
Лора заплакала. Алик вспоминал дорогу и не мог отвлечься. Он сказал:
- В следующий раз захвачу кухонный тесак.
- Ты намерен часто здесь бывать? - рыдая, спросила Лора.
Минут через десять они выехали на шоссе. Еще через полчаса были дома. Алик хотел выпить чаю, но Лора приняла димедрол и заснула. Алик посмотрел телевизор и лег на веранде.
К утру все было почти забыто. Алик и Лора вновь были счастливы.
- В театр, - говорила Лора, - можно и не ходить. - Особенно при наличии кабельного телевидения, - соглашался Алик...
А двоюродного брата год спустя чуть не задушили проволокой в метро. Причем в одном из лучших районов города.