Пинк молчал, а Коля продолжал медленно кружиться вокруг него.
– Мы посчитали, что следует лишить экстремистов главарей, – наконец, медленно проговорил Пинк, – только нам к ним не подобраться. Стенька ещё куда ни шло, но Ходырев…
– И?
– Игнат Рафаэлевич чрезвычайно увлекается девятнадцатым и двадцатым веками. При правильной подаче вас, Николай Алексеевич, он к себе подпустит.
На минуту повисло молчание.
– Вы мне его убить предлагаете? – медленно, как будто не веря в то, что это он сам говорит, произнёс Коля.
– Да. Обоих.
– Вы серьёзно, что ли?
– Вижу, шокированы. Ну так немудрено! Однако ж, да. Это решит проблему. Или сведёт ее к тому уровню, где дальше мы и сами справимся.
– Логично, – согласился Коля. – Хотя, по мне так сомнительно. Другие на их место найдутся.
– Ну так те пока сыщутся… Глядишь, и успеет власть от приспешников ходыревских очиститься. Мы уже по именам всех знаем. Да мы же думали, как бы по-другому можно, головы себе сломали, но ничего не надумали.
– Угу, молодцы. И лучше Коли Афанасьева киллера не нашли.
Пинк вздохнул и отвёл глаза.
– Не подобраться к нему. А тем паче к обоим сразу. Охрана-то там сами понимаете какая. Даже не приблизиться никак.
– А меня он подпустит, конечно. Ещё и охрану отвернуться попросит.
– А давайте-ка я с вами нашим планом поделюсь, а вы уж подумаете. Время-то имеется. А коли согласитесь, так мы прямо в космическом судне и материальчик тренировочный для вас изготовим.
Вот так. Напрямую. Без проверок, выяснений и подводок. Просто так – иди и убей. И всё бы казалось нелогичным, а то и вовсе бредовым, если бы не слова Заката. А эти люди точно знают, что говорят.
А потом пришло осознание того, что ему предложили сделать.
* * *
Октябрьское лондонское утро выдалось холодным, мокрым и ветреным. Всего понемногу – немного прохладно, небольшая морось, лёгкий ветерок – но в целом было мерзко.
Дмитрий проходил мимо Speakers Corner, когда услышал сзади шлёпанье нескольких пар ног по лужицам на присыпанной гравием дорожке. Он посторонился, и его обогнали семеро мужчин, совершающих утреннюю пробежку. Мужчины были разного возраста, наверное, от двадцати до пятидесяти, все в обычных беговые туфлях, спортивных штанах да футболках. Адвокат поёжился и ещё плотнее натянул на голову непромокаемую шляпу и закутался в плащ. Пятью минутами позднее он увидел этих же бегунов, выполняющих упражнения на лужайке – они отжимались и качали пресс. Прямо вот так, в жухлой мокрой траве, в грязи, не обращая внимания ни на слякоть, ни на погоду. Вот так и живут люди на этом острове. Веками. Вот так, по-спартански, воспитываются поколение за поколением.
А мы на своей земле как-то по-своему. А другие народы – на своей по-своему. Казалось бы, все новые технологии должны превратить мир в единое целое, а вот нет. Каждый народ сохраняет свои особенности и свою землю. Бывает, народы соединяются в одно государство добровольно или силой, а потом расходятся. Так и длится не то что веками – тысячелетиями. И продолжаются войны за чужие земли и за власть над другими народами.
Хотя больших войн не было уже давно, жёсткие и скоротечные вспыхивают то там, то здесь. И никак не сбудется мечта каждого поколения: «Наши дети будут жить в мире без войн». Говорят, человечеству свойственна экспансия. Если посмотреть внимательно, то не всему человечеству, а некоторым народам. Просто эти народы уже успели поглотить столько, что, кажется, они и составляют всё человечество. А всё же нет. Тот же Китай не стремится к экспансии, он просто вынужден. Европейцы же стремятся каждый первый. И мы, русские, стремимся, хотя у нас перманентный порыв расширения империи органично уживается с почти абсолютным космополитизмом.
Дмитрий прервал свои раздумья, когда на противоположном конце лужайки у пруда появилась высокая грузная фигура Матвея Юрьевича Калинкина. Он приветливо помахал адвокату руками. В каждой он держал по стаканчику, видимо, с кофе.
Так и оказалось. Матвей Юрьевич протянул один стаканчик Дмитрию, и уж потом, когда одна его рука освободилась, мужчины обменялись рукопожатием.
– Доброе утро, Матвей Юрьевич.
– Доброе утро, Дмитрий. Спасибо, что выбрались к нам.
– Да как же иначе, – Дмитрий улыбнулся и сделал глоток из теплого, греющего ладони, стакана. – Спасибо за кофе.
– На здоровье. Только не увлекайтесь.
– Да вы же меня знаете, Матвей Юрьевич…
– Знаю-знаю, – Калинкин весело улыбнулся, – удовольствие от рационального поведения для вас самое большое удовольствие, даже при получении удовольствия.