Автоматика произвела сопряжение систем управления, и обе лазерные установки одновременно ударили по парусу с дальней дистанции. В этот же момент врубились на полную мощность все двигатели «Грифона» – и маршевые, и маневровые, – и истребитель рванул с места с немыслимым ускорением!
Ускорение и траектория «Грифона» находились далеко за пределами тактических сценариев, заложенных в память систем управления обороной «Громовержца». Автоматика попросту растерялась. А человек и вовсе не успел среагировать. За секунду находившийся на безопасном отдалении чёрный истребитель рванул с места, стремительно описал дугу и, пробив обшивку станции, разрушая рсв-покрытием материал внешних переборок на атомарном уровне, ввалился внутрь центра управления установкой орбитальной бомбардировки. Сработала система самоуничтожения истребителя, за мгновение израсходовав оставшееся топливо импульсных двигателей, и ядерный взрыв малой мощности уничтожил приводы запуска, полностью обездвижив систему.
– Цель поражена, – безучастно сообщил Закат. – Выходим из атаки.
Таранным ударом управляла автоматика по введённой Дельфином программе. Сам Дельфин потерял сознание от перегрузки в момент лазерного импульса сразу двух ускорителей. Он не видел молниеносного сближения с обшивкой станции, не видел момента контакта, когда носовой обтекатель вошёл в обшивку, как нож в масло, не почувствовал последовавшего удара и не осознал момент смерти. Он не успел попрощаться. За мгновение он лишь вспомнил изящный взмах…
А у офицеров «Дельты» появилась фраза, которую они потом традиционно произносили, когда в очередной раз складывалось как складывалось, и когда шансов на победу почти не оставалось. Но особенно часто её вспоминали, возвращаясь из бара подшофе. Последние слова Дельфина. «Доработаем маневровыми».
* * *
Вопреки обыкновению, «Грифон» не рухнул с неба, гася скорость до нулевой в точке касания. Сейчас, раскинув крылья в атмосферной небоевой конфигурации, он плавно скользил над ледяной гладью Истринского водохранилища, поднимая в воздух снежную пыль. И приземлился истребитель мягко – не замер, как обычно, в точке касания, а, замедляясь, прокатился по снегу два десятка метров.
Хозяин дачи вышел встречать гостей, за ним, прихрамывая, ковылял повар. Выбежал пёс. Уже взрослый, заматеревший.
Коля выбрался из истребителя и остановился, медлил в нерешительности. Сколько ж воды утекло… А здесь всё, как было. Коля обвёл взглядом пейзаж и чуть поодаль, слева от дома, увидел то, чего раньше не было. Небольшой чёрный крест над скромным холмиком.
Дедушка Кеша уловил Колин взгляд.
– Бриз, – пояснил он коротко. А потом добавил: – Петька Шереметьев.
Он сделал шаг навстречу Коле, тот тоже сделал шаг навстречу, и они молча обнялись. Пекиныч тихо заплакал и тоже пошёл обниматься, сразу с обоими.
Кельт легко выпрыгнул из истребителя, но стоял поодаль, не мешал старым друзьям насладиться встречей. Ник осторожно, с опаской, подошёл и нерешительно ткнулся носом Коле в бедро, как бы размышляя, признавать ли, тот ли самый, что был тогда.
– Ну здравствуй, дедушка Кеша, – сдавленно прошептал Коля. – Сто лет не виделись.
– Да как будто и впрямь сто, – согласился профессор. – Пойдёмте в дом полдничать.
– Добрый день, Иннокентий Аристархович, – подал голос Кельт. – Фёдор Пекинович, – вежливый короткий поклон повару. – Прошу покорно меня извинить, однако вынужден откланяться. Дела-с.
– Давай, Серёжа, – мягко улыбнулся дедушка Кеша, – раз надо, так надо. Хотя, жаль, конечно, давненько мы просто так за чаем не сиживали.
– И мне жаль, – согласился офицер. – Как-нибудь в другой раз обязательно. Честь имею!
Он запрыгнул в «Грифон», и тот с рёвом взмыл в воздух и скрылся в облаках.
Зашли в дом. Фёдор Пекинович суетился, подавая угощение, старался молчать, однако же без умолку болтал о том – о сём: и как Коля возмужал, и сколько воды утекло, и как к блинам непременно маслица надо… А Коля тихо улыбался, и уже становилось невозможно сдерживать слёзы.
– Василиса умерла, – вдруг ни с того ни с сего произнес Коля. О чём думал, о том и сказал, оно же внутри так и сидело.
– Да, знаю, – тихо проговорил дедушка Кеша. Тихо, но сухо, по-мужски. – Очень жаль, Коля. Хорошо хоть свиделись. Я слышал, правнук у тебя остался? Привози его сюда в следующий раз.
– Вместо Бриза никого к вам не прислали охранять? – неожиданно спросил Коля невпопад. Да просто столько всего нужно узнать. Уже не различаешь, что важно, а что не очень, что наперёд, а что потом.
– Да разве ж дадут спокойно уединению предаться… – профессор вздохнул. – Прислали. Скоро прибудет из увольнительного. Василий Юлианыч, фамилия Чалдон, она же и позывной. Старый вояка. Да и вообще хороший мужик… – Он оборвал фразу и опять вздохнул.