Так же, как недавно альва притягивала к себе соль, она оттолкнула ее прочь вместе с пылью и прилипшей травой. Мотнула головой, отряхнула «размякший» наряд.
— Кхе-кхе… С вас тут насыпалось.
Определенно, на бабушку.
Лили одарила наследника Холгера ледяным взглядом.
— Это песок. В моем возрасте уже положено.
Собиралась добавить, что кое-кому не мешало бы губы от молока оттереть, но сдержалась: сейчас не до шуток и уж тем более не до ссор.
— Рассказывайте, что у вас тут? — бывшая старейшая рода Хеллан с ходу взяла инициативу в свои руки. Шеары шеарами, но дар четырех не заменит многовекового опыта.
— Ну… — Эйнар замялся. — У нас тут… вот.
Лили еще не успела как следует осмотреться, а то сама заметила бы. Такое только слепец не заметит! Дворец правителя, до которого было не больше сотни шагов, из прекрасного строения в три этажа, украшенного барельефами, изящными балкончиками и витыми башенками, превратился в монолитную скалу. Шедевр древних альвийских мастеров — виверне под хвост!
— Большая часть этого — иллюзия, — успокоил наследник. — Но странная такая, мне не снять. А в одном месте — реально камень. Там, где…
— Церемониальный зал, — уже поняла Лили. — Не войти, не выйти. А почему в парке никого?
— Какие-то чары, — ответила Эсея. — Будто отпугивающие: хочется уйти поскорее и подальше.
— Я ничего не чувствую, — прислушалась к себе альва.
— Я чувствовала поначалу, — сильфида поежилась от неприятных воспоминаний. — Но на Эйнара… на шеара Эйнара не подействовало, и на тех, кто теперь рядом — тоже не действует.
— Значит, мне повезло, что шеар Эйнар подоспел так скоро, и я не успела уйти далеко и быстро… Как получилось, что вы не внутри, со всеми?
Эсея отвела взгляд.
— Этьен, — бросил коротко Эйнар. — Запер в другом мире.
— О, и вас тоже? За что?
— Я так понимаю, по доброте душевной, — буркнул наследник. — А вас?
— И меня. По доброте. Предлагаю ответить тем же.
— Согласна, — Эсея выхватила из воздуха верное копье.
А ведь правильная мысль!
Засучив рукав, Лили присела и, по локоть погрузив руку в землю, вытащила клинок. Свитая из стального плюща гарда расплелась и сплелась снова, надежно пряча кисть. Зеленый побег туго обвил запястье, обеспечивая связь оружия с хозяйкой.
— Это вам зачем? — с удивлением поглядел на обеих стихийниц Эйнар.
— Добро вершить, — хмуро отозвалась сильфида.
К дворцу подошли без проблем. Если и существовали еще какие-нибудь сдерживающие чары, то присутствие шеара их нейтрализовало.
— Эсея полагает, что Этьен собирается вызвать отца на поединок, — сказал, пока шли, наследник.
— Возможно, — согласилась сдержано альва.
Остановившись у стены, прижала ладонь к розовому с золотистыми прожилками мрамору. Прислушалась.
Этьен хорошо постарался, чтобы сохранить происходящее внутри в тайне от всего остального мира. Пришлось несколько раз царапнуть стену мечом, чтобы разговорить усыпленный незнакомой магией камень.
— Думаю, я смогу разбить, — со свойственной молодости горячностью заявил Эйнар.
— И я смогу, — произнесла спокойно альва. — Но не буду. Давайте сначала разберемся, что происходит внутри.
Несколько минут все трое просто слушали. Лили и Эйнар — голос камня, Эсея, которой воздух не доносил даже эха, — не скажут ли что товарищи.
— Не может быть! — в какой-то миг шеар отшатнулся от стены. — Он призвал тьму. Сюда. Он…
— Силен и опасен, — подвела итог альва. — Потому и хотел, чтобы вы находились подальше. Еще не поздно уйти.
— Нет! — возмущенно воскликнул Эйнар.
— Что там? — встрепенулась Эсея. — Он вызвал Холгера? Простите… шеара Холгера…
— Холгер вызвал его, — удивила сильфиду Лили. — И если не поторопимся, пропустим самое интересное. Но войти нужно тихо. Ломать ничего не будем, пойдем сквозь камень. Шеар Эйнар, сумеете закрыть нас, чтобы ни Этьен, ни темные не почувствовали?
— Постараюсь…
— Это не ответ! — сердито, как на новобранца, рявкнула на него бывшая старейшая.
— Сделаю! — четко отрапортовал будущий правитель Итериана.
Вот так-то лучше.
Альва подняла меч и прочертила на стене длинную вертикальную линию.
Здесь будет вход.
Нельзя сказать, что Тьен был готов к любому повороту, но такого точно не ожидал.
— Что? — переспросил он, не веря своим ушам.
— Я вызываю тебя на поединок во имя правды, и пусть четверо разрешат наш спор, — громко и отчетливо произнес Холгер.