Да, много он пропустил…
— Чудной вы, — склонив курчавую голову к плечу, проговорила Клер. — Машину водить умеете, а плиту зажечь — нет.
Хозяюшка всучила ему книгу, а сама поставила на огонь чайник и полезла в буфет за чашками.
— Что вам в этих сказках? — спросила она, ловко балансируя на шатком табурете с заварником в одной руке и сахарницей в другой.
— Просмотреть хотел, много ли господин Брю переврал. Ты же знаешь эту историю?
— Нет. — Девочка спрыгнула на пол. — Расскажете?
— А ты, Люк, помнишь? — обратился мужчина к присевшему за стол подростку.
— Смутно. Лучше расскажи.
Клер устроилась рядом с братом и устремила на гостя просящий взгляд. Впрочем, долго не выдержала — коробка с пирожными манила сильнее, чем истории из прошлого. Но чайник все равно еще не закипел.
— Как-то раз мы, я, Люк и Софи, зашли в книжный магазин, и продавец сказал, что скоро у них в гостях будет знаменитый сказочник. А я, так вышло, знал немало сказок: что-то с детства помнил, что-то сам сочинял, для Люка. Ну и записал кое-что. А потом мы с Люком сходили на встречу с этим писателем — помню, седенький такой старичок в пенсне, все время на часы глядел — и показали ему эти записи. Предложили купить. Он сначала отмахнулся: мол, я и сам чего хочешь насочиняю. А потом просмотрел… ну и раскошелился.
— А Софи, когда деньги увидела, на нас накричала, что мы сказочника ограбили! — припомнил вдруг мальчик.
— Точно, — обрадовался Тьен.
— Она знала? — спросил Люк. Невидящие глаза уставились прямо на шеара.
«Знала ли она, что я — вор?» — перевел он для себя этот вопрос.
— Да. Но я обещал, что завяжу. И сдержал слово.
Промедлив, подросток удовлетворенно кивнул.
— Вы это о чем? — ничего не поняв из их диалога, Клер глядела то на брата, то на гостя.
— О сказках, — соврал Этьен.
— Вы бросили сочинять сказки? — девочка в ужасе расширила глаза.
— Да нет, сочиняю, — успокоил ее шеар. — Но больше не продаю.
— А что вы с ними делаете?
— Иногда рассказываю знакомым детям.
— Ой, расскажите мне! — тут же запросила малышка. — Пожалуйста!
— Расскажу, — обещал мужчина. — Если напоишь чаем и прекратишь мне выкать. Я же друг семьи, да? Значит, и твой тоже.
— Договорились, — легко согласилась девочка. — С меня чай, с… тебя — сказка. Но, чур, про любовь!
Все сказки, которые Тьен когда-либо слышал, так или иначе были про любовь.
— Знаешь настоящую историю спящей красавицы? — спросил он у Клер.
— В каком смысле — настоящую?
— В прямом. Как все было на самом деле, пока сказочники все не переврали.
— Такую, наверное, не знаю.
— Тогда заваривай чай и слушай.
Вряд ли теперь кто-нибудь скажет, когда и в каком из миров это случилось, а Тьен не помнил даже, откуда знал эту историю, то ли слышал от Генриха, то ли читал, но в одном не сомневался: все было именно так.
— Жили-были король и королева, — начал он. — Или граф и графиня. Или барон и баронесса… Какая разница? Главное, что жили они в замке, имели обширные угодья и в подчинении уйму народа, а еще служил при их дворе штатный чародей…
— Не фея? — перебила с сомнением Клер. — Вроде бы фея была.
— Нет, не фея. Чародей. Старик уже, дряхлый, лысый, лоб в морщинах, бороденка клочком, да и силы не те, что прежде. Потому и взял он в науку ученика — мальчишку одаренного и сметливого, такого, чтоб мог за замком приглядывать, как старый волшебник преставится, и хозяевам помогать. У тех как раз дочурка родилась и забот прибавилось. Малышка капризная была, чуть что — сразу в рев. Ни отец, ни мать, ни няньки унять ее не могли. И свирель волшебная, специально для усыпления младенцев зачарованная, на нее не действовала… А вот если ученик чародея ей что рассказывать начнет — сразу успокаивалась. Так и повелось, что мальчишка половину дня с наставником, магические науки постигает, а другую половину — с хозяйской дочкой…
— С принцессой! — не желала отступать от канонов Клер.
— С принцессой, — не спорил рассказчик, помешивая поданный чай. — Сперва в люльке ее качал, потом в возке по парку катал, затем уже по ступенькам за ручку водил. И первые сказки он ей читал, а после саму читать выучил… Годы шли, принцесса росла, а ученик чародея вперед нее взрослел. Пришло время, умер его учитель, и принял юноша ответственный пост, но и тогда про хозяйскую дочку не забывал. Привык к ней — это он так поначалу думал, пока она была еще… мелкая. Ну а как исполнилось ей шестнадцать…