— А чародей? — чуть не плакала Клер.
— А чародея никто не помнил, как и не было его. Нашли потом в лесу труп какого-то старца, но мало ли бродяг по земле ходит?
На несколько минут за столом воцарилось молчание.
— Это же сказка? — первой подала голос девочка. — Ты все придумал?
— Конечно, придумал, — ответил ей вместо шеара брат.
— Да, придумал, — согласился Этьен. — Так вот… получилось…
— Грустно, — вздохнула Клер. — Но про любовь, да.
— А хочешь без любви, но веселую? — предложил мужчина, устыдившись, что расстроил малышку. — Про жадного падишаха и хитрого скорохода? Если не понравится — с меня еще пирожные.
Но новая сказка пришлась по душе. И Клер, и Люк хохотали так, что, наверное, даже Софи могла услышать их в своем магазине.
— Загостился я, — спохватился Тьен, поглядев на часы. — А у меня еще дела. Пойду. Люк, до завтра. Клер…
Девочка проводила его в прихожую, открыла дверь.
— К Софи зайдешь или передать ей что-нибудь?
— Передай. Привет. И то пирожное, что осталось.
— Привет передам, — пообещала Клер. — А пирожное… Может, не надо? Ну совсем это не романтично — надкушенные пирожные девушке дарить.
— Оно же нетронутое.
— Это пока, — улыбнулась маленькая хитрюга, выпроваживая его на площадку.
— Ладно, — согласился шеар. — Пусть будет только привет.
Остаток дня, никем не замеченный, он провел на крыше. Не подсматривал и не подслушивал — охранял. Но от чего, так и не понял. Не ощущалось присутствия Холгера или кого-либо из свиты, даже Эсея не рискнула нарушить приказ и опять следить за командиром.
Когда в город вошла ночь, принеся разморенным зноем улицам тишину и прохладу, а окна квартиры на втором этаже, за исключением одного, погасли, шеар осмелился заглянуть снова. В этот раз не через дверь.
Люк и Клер давно спали. Рядом с постелью девочки валялась на полу книга сказок — должно быть, читала с вечера. У мальчишки на столе лежал коробок спичек, а воздух хранил легкий запах гари. Тут и гадать не нужно: стащил на кухне и жег у приоткрытого окна, надеясь увидеть пронзающую надоевший мрак вспышку. Но не вышло, и подросток уснул разочарованным. Ничего, все еще впереди…
А Софи еще не ложилась.
Тьен не удивился бы, застань он девушку за работой, штопающей чулки или подшивающей юбку для Клер, на худой конец — дочитывающей роман, от которого оторвали днем многочисленные посетители. Но оказавшись в ее спальне, пораженно замер у двери.
Софи вертелась перед зеркалом. Почему-то в туфлях на высоченном каблуке и в ночной сорочке… Если это, нежно-персиковое, шелковое и полупрозрачное, с кружевными вставками и на тоненьких бретельках, было ночной сорочкой…
Девушка повернулась к зеркалу спиной, прикрыть которую ткани не хватило (лямочки крест-накрест не в счет), и, обернувшись через плечо, послала своему отражению томный взгляд из-под опущенных ресниц. Прокрутилась на каблуке, оценила вид спереди. Подобрала и без этого короткий подол до середины бедра, приподняла ножку… Затем стала к зеркалу в профиль, натянула на плоском животе тонкую ткань, выгнула спину, так что небольшая, прикрытая кружевом грудь поднялась выше… Поведя плечиком, медленно потянула вниз легко соскочившую бретельку…
Мужчина подумал, что неплохо бы ему сейчас подумать о том, чтобы уйти… Но мысли категорически отказывались работать в этом направлении… и в принципе работать…
А девушка вдруг закрыла лицо ладонями и тяжело вздохнула…
Как же это глупо!
Софи раздраженно тряхнула головой.
Дурь, как есть, дурь. И туфли, которые покупала осенью вместе с палевым платьем — нужно было тратиться ради одного похода в театр? И подаренная подругой сорочка, еще новая, с ярлычком, болтающимся где-то на пояснице, так как выше лишь голая спина с выпирающим позвоночником и торчащими в стороны крылышками-лопатками. Лежала себе в шкафу, скоро год, вот и лежала бы дальше. Только Ами могла сделать такой бесполезный подарок. А завтра платья пришлет. И наряды будут сорочке под стать: вырезы-разрезы, кружева-бретельки. Софи такого в жизни не наденет… Разве что так, ночью, пока никто не видит. Покрутится перед зеркалом и снимет.
Она взялась за подол рубашки, чтобы стащить и надеть старую, но, подумав, осталась в этом шелковом лоскутке. Все равно никто не увидит, а ночи в последнее время душные, даже распахнутые настежь окна не спасают. А вот коробочку с цветными папильотками убрала обратно в трюмо. Подкрутить, уложить… Обойдется.