«Ближе к делу, Терри», — вмешался я.
Она сглотнула. «Я совсем не знала миссис Ли, честно говоря. Мы никогда не встречались.
Даже по телефону не разговаривали. Только электронные письма. Но она мне… нравилась. Мне было её жаль.
«Ты юрист», — категорично сказал Шон.
Почувствовав оскорбление, она почувствовала, как её щёки слегка покраснели. «Ну и что?»
«Я думал, что корпоративным юристам во время обучения хирургическим путем удаляют эмоции».
На её лице отразилась грустная злость. «Не все из нас», — сказала она.
Теперь, когда она не чувствовала напряжения, её голос звучал мягко, с техасским акцентом, с лёгким шелестом дыма. Будь она менее умна, её бы назвали красавицей, но в её глазах светился глубокий ум, который бросал вызов любой, кто унизил бы её самоуважение, принизив её до таких высот.
В этом безмолвном противостоянии появился тот самый белый кот, который встретился с нами на кухне, обвивая её ноги и умоляюще глядя ей в лицо. Когда она опустила взгляд, кот безмолвно, с открытым ртом, издал мольбу, его усы дрожали от усилий не издавать ни звука.
Терри на мгновение застыла, не видя его. Затем она наклонилась и подхватила животное на руки, не обращая внимания на выбившиеся волоски. Кот извивался, пока обе его передние лапы не оказались у неё на плече, и громко замурлыкал. Она поцеловала его в макушку, отчего он заурчал ещё громче.
«Мне нужно покормить ребят», — грубо сказала она, поднимая кота. «Ты мне запретишь?»
Шон лишь выпрямился и пригласил её на кухню, склонив голову и отвесив королевский поклон метрдотеля. Терри, понимая, что над ней смеются, сердито посмотрела на него и прошла мимо с высоко поднятой головой и очень прямой спиной. Я видел, как она бросила взгляд на заднюю дверь, всего один раз, когда мы проходили мимо, но она не пыталась убежать. Думаю, она, вероятно, поняла, что уже однажды застала Шона врасплох, и это больше не повторится.
Как только она включила свет на кухне и бросила белого кота на пол, появились еще трое его пушистых друзей, которые что-то ворчали на Терри и препирались между собой.
«Итак, — подсказал Шон, — тебе стало жалко Миранду, и ты решил ей помочь. Почему?»
«Её муж умирал», — сказала Терри, но она уклонилась от прямого ответа. «Разве этого недостаточно?»
«Вы работаете в фармацевтической компании, — сказал Шон. — Скорее всего, даже при самых лучших намерениях многие ваши клиенты либо сами умирают, либо у них есть друзья или родственники, которые умирают. Что в ней было особенного?»
Терри выкладывал из банки в две двойные миски какую-то вонючую, студенистую, слегка напоминающую мясо массу.
«Потому что этого не должно было случиться», — наконец сказала она, стуча остатками кошачьего корма по ложке с большей яростью, чем следовало. «Он не должен был умирать».
«Так почему же он это сделал?»
Она подняла миски со стойки и повернулась к нам, на мгновение замерев. Кошачья путаница вокруг её лодыжек превратилась в яростную свалку из-за задержки. Четвёртый кот, чёрно-белый, в отместку встал на задние лапы и вцепился когтями в колено ноги Терри, выдернув нитку из её штанов. Она рассеянно, без раздражения, стряхнула кошку и поставила миски на стол. Четыре головы нырнули в воду.
«Меня могут уволить за обсуждение всего этого с вами», — наконец сказала она, почти вздохнув. «Я подписала соглашение о конфиденциальности».
«Тебя могут убить, если ты этого не сделаешь», — прямо сказал Шон. «Стираксы, похоже, не любят, когда дела остаются нерешёнными».
«Джереми Ли умер, потому что лечился препаратом от остеопороза, производимым моей компанией, в которой я работаю», — поправила она. «Техническая сторона вопроса не в моей компетенции, но, насколько я знаю, лечение всё ещё тестируется на тщательно контролируемой группе пациентов. Доктор Ли не попал в эту группу и страдал определёнными…
побочные эффекты».
«Ты говоришь так, будто это были головная боль и тошнота», — язвительно сказал Шон. «Его кости раскрошились, и он умер в мучениях. Да, я бы сказал, что у него были „определённые побочные эффекты“. Что же в нём было особенного?»
Она перевела взгляд с нас на двоих. «По сути, он не был европеоидом», — сказала она. «Доктор Ли был американцем во втором поколении, но его бабушка и дедушка были корейцами».
Я почувствовал, как мои брови приподнялись. «Сторакс разработал препарат, который действует только на белых?» — спросил я, не скрывая отвращения. «Неудивительно, что они так стараются это скрыть».
Терри покраснела. «Это было ненамеренно!» — процедила она сквозь зубы.
«Это генетическая проблема — я не понимаю всех технических деталей. Но я знаю, что наши учёные работают круглосуточно, чтобы найти решение. Пока же мы не хотим об этом кричать».