«Мне кажется, я подхожу для этого лучше, не так ли?» — пробормотал он.
Не споря, я отступил к краю мусорного контейнера, чтобы его не было видно из дверного проёма, но всего в паре метров. Я держал пистолет плашмя у ноги, где его очертания не были видны с улицы, а указательный палец на спусковом крючке находился рядом с защитой.
За четыре-пять шагов, которые потребовались Шону, чтобы добраться до двери, его поведение изменилось. Внезапно его плечи стали чуть сгорблены, а походка стала слегка шаркающей. Он был крупным парнем, обычно двигавшимся с лёгкостью и смертоносной ловкостью, но сейчас, с небрежно распущенным воротником и галстуком, выглядел просто неуклюже.
Если бы Паркер видел его сейчас, он бы откусил Биллу вторую руку, вместо того чтобы предложить Шону партнёрство. Кстати, если бы он действительно видел нас сейчас, нас бы, наверное, обоих уволили.
Шон полез в карман пиджака и вытащил изрядную пачку сложенных купюр. Он достал очки Wayfarer, аккуратно вынул линзы, завернул платок в платок и спрятал его, а затем надел пустую оправу. Не идеально, но пока достаточно убедительно. В целом, он производил впечатление занудного офисного зануды, от которого бежишь от кулера. Он обернулся, увидел выражение моего лица и подмигнул.
Затем он ударил по стали, и после долгой паузы я услышал, как решетка панели отодвинулась.
«Да?» — мужской голос, глубокий и грубый, умудрялся вложить в этот единственный хриплый слог целую кучу враждебного подозрения.
«О, э-э, да, привет», — сказал Шон с акцентом, типичным для нью-йоркского яппи. Он позволил очкам немного сползти на нос, а теперь осторожно поправил их рукой, в которой сжимал деньги, словно нервничал. Этот изящный, взвешенный жест не мог не привлечь внимание мужчины к сложенным купюрам.
«Мне сказали, что я могу, э-э, возможно, встретить здесь кого-нибудь», — продолжил Шон. Он кашлянул, а затем неловко рассмеялся, поскольку человек за дверью не сразу ответил. «Э-э, я не туда попал? Только я…»
—”
«Кто тебя послал?» — спросил швейцар.
«О, э-э, ну, я его не так уж хорошо знаю. Парень, которого зовут Гарри. В офисе». Шон снова помахал деньгами, неопределённо ткнув большим пальцем через плечо, чтобы указать куда угодно, от Уолл-стрит до Гонолулу. «Ну, он на самом деле не работает со мной, понимаешь? Ха-ха. Нет, зато постоянно заходит. Доставка. Гарри сказал, что это то самое место». Он наклонился ближе, понизил голос и смахнул с него ухмылку. «Говорили, что здешние девушки, ну, знаешь, довольно либеральны » .
Последовала ещё одна долгая пауза, а затем панель с грохотом захлопнулась. На мгновение мне показалось, что его выступление — каким бы откровенно пошлым оно ни было —
Не сработало. Потом мы услышали, как засовы отодвинулись.
Я тут же выскочил из-за мусорного контейнера, держа «Кел-Тек» в правой руке, поддерживая его левой. Деньги исчезли, а Шон выхватил пистолет, хотя я не видел, как он потянулся за ним. Как только дверь начала открываться и стало ясно, что дополнительной цепи нет, мы оба ударили по ней. Сильно. Я порадовался защитной накладке на плече кожаной куртки.
Я почувствовал, как тяжёлая стальная дверь ударилась о тело. Один толчок, когда он отскочил назад, затем ещё один, когда он отскочил от внутренней стены и рухнул обратно, чтобы дать отпор. Дверь выиграла оба раунда.
Мы прорвались через проем и увидели огромного человека, который с трудом пытался подняться, но его ноги оказались зажаты щелью открытой двери.
Он был не столько высоким, сколько невероятно широким, в запачканной футболке, натянутой до предела на его выпирающем животе. Его телосложение, возможно, и было полезным, когда он стоял прямо, но, барахтаясь на земле, он подвергался серьёзной опасности, так как активисты «Гринпис» пытались сбросить его обратно в море.
Тем не менее, он рефлекторно попытался схватить нас. Это была отважная попытка, но он потерял координацию. Всё, что он мог сделать, – это вяло цепляться за воздух, пока мы проходили мимо. Шон просто переложил пистолет в левую руку и с почти небрежной силой ударил кулаком по открытому виску мужчины. Удар по черепу Голиафа, когда он…
Отскочил от кирпичной кладки позади него, и я вздрогнул. Когда он упал во второй раз, он уже был без сознания.
Мы замерли в напряжении, но, похоже, никто не слышал, как быстро разгромили привратника. По крайней мере, никто из тех, кто удосужился прийти и посмотреть.
Я медленно выпрямилась, когда Шон переступил через потерявшего сознание мужчину и снова захлопнул стальную наружную дверь.