Отец кивнул, слегка смирившись, словно я сказал ему, что, похоже, будет дождь, и меня вдруг осенило: он каким-то образом знал, что это произойдёт. Девочка продолжала тихонько покачиваться на кровати.
И мы вчетвером ждали, когда раздастся грохот сапог по лестнице.
OceanofPDF.com
ГЛАВА 6
«Что ж, поздравляю, ребята. Уверен, это войдёт в историю как провал колоссальных масштабов», — сказал Паркер Армстронг. Он устало улыбнулся, но улыбка погасла ещё до того, как коснулась его глаз. «Насколько я понимаю, — добавил он с мрачным юмором, — это видно из космоса».
Мы находились в конференц-зале агентства. Высокотехнологичный и безупречно чистый, он был обставлен с учётом роскоши и никакого стремления к экономии. Подвесной потолок словно парил в облаке ледяного голубого неона, идеально подчёркивая завитки клёновых стеновых панелей. В одном конце комнаты находился проекционный экран для презентаций. Им редко пользовались, но я точно знал, что звуковая система, которая к нему прилагалась, стоила дороже моего предыдущего дома.
Паркер сидел в кресле на самом верху зеркально отполированного стола площадью в пол-акра. Мы с Шоном стояли плечом к плечу примерно на полпути, а Билл Рендельсон свирепо смотрел на нас с другой стороны.
Нам предложили сесть, но мы предпочли стоять. Мне пришлось бороться с желанием вытянуться по стойке смирно. Спина прямая, руки опущены вниз так, чтобы большие пальцы точно соответствовали швам кожаных джинсов, колени слегка согнуты, чтобы я мог стоять так часами, если понадобится. Только отсутствие парадной формы не позволяло этому стать повторением того фарса, которым стал мой трибунал.
Я чувствовал себя ужасно грязным. Мы оба были в той же одежде, в которой нас арестовали примерно двадцать восемь часов назад. Если бы не хитрые уловки адвокатов Паркера, мы бы, наверное, до сих пор сидели в тюрьме.
Последнее, что я видел об отце, было то, как его в наручниках запихнули в полицейскую машину. Я спросил адвоката, который меня вытащил, что с ним случилось, но тот, похоже, платил не по минутам, а по словам, а мой кредит, очевидно, был на исходе.
«Извините», — сказал я, понимая, что начинаю звучать как черновик.
«Но не вините Шона во всём этом. Это я его втянула».
«Да ладно тебе, Чарли», — Паркер откинулся назад, его голос звучал почти мягко, словно предостерегая, хотя язык тела выдавал нетерпение. «Ты же знаешь так же хорошо, как и я, что Шон принимает решения сам».
«Конечно», — быстро согласился я, прежде чем Шон успел вмешаться, — «но, тем не менее, это было — и должно было оставаться — семейным делом».
«Семейное дело» — это так? — резко переспросил Паркер. — Вы говорите это так, будто это какая-то извращённая традиция. Отец всегда берёт тебя с собой, когда идёт к дешёвым проституткам? Потому что это просто неправильно».
Он ждал, не смогу ли я предложить ему что-то получше. У меня не было. Ещё несколько дней назад я бы рассмеялся при мысли о том, что мой отец вообще посмотрит на другую женщину, не говоря уже о том, чтобы заплатить ей за секс. Теперь же это было всё равно что иметь дело с совершенно незнакомым человеком, который каким-то образом обосновался за его сжатым лицом.
«Или, может быть, у него нет времени». Не отрывая глаз от нас двоих, Паркер протянул руку, и Билл поспешил ловко вложить в нее сложенную газету, с такой же точностью, с какой операционная медсестра подает щипцы.
«Раз уж он так занят своим алкоголизмом и эвтаназией». Презрительным взмахом руки Паркер отправил газету через стол в нашу сторону и мрачно добавил: «И кое-что о вас точно есть, чего не было в вашем резюме».
Я протянул руку и остановил скольжение бумаги, прежде чем она соскользнула через край на итальянскую плитку, затем развернул ее и пробежал глазами статью.
Кто-то довольно мелким сеточкой перерыл грязь моего прошлого. Похоже, они уловили почти все самые пикантные детали, во всяком случае. Нынешнее падение отца было описано с пикантным ликованием, как и моё собственное. Сначала они меня подбодрили – мои армейские награды, свидетельства меткого стрелка, награды, отбор в спецназ и большие надежды – чтобы ещё сильнее сбить меня с ног.
В самых сенсационных выражениях была изложена история жестокого нападения четырех моих сокурсников, раскрытия моей связи с Шоном и моего позорного исключения.
Выражаясь журналистским языком, они перебрали остатки моей карьеры и с улюлюканьем размахивали костями в воздухе. В их глазах, в их словах я был бракованным товаром. Они ехидно намекали, что либо меня избили до такой степени, что я стал просто продуктом своего воспитания. А потом снова принялись за моего отца.