«Нет, кажется, он в порядке», — сказал я, обернувшись и увидев, что швейцар смотрит на меня так, будто я окончательно потерял рассудок.
«Э-э, я имел в виду вас, мэм».
Я проследил за его взглядом и опустил глаза, впервые осознав, что это мои руки в крови. Я перевернул их и обнаружил, что поцарапал ладонь одной и порезал другую. Кроме того, я проделал дыру в колене брюк. Кровь была не так заметна на тёмно-коричневой ткани, но я разглядел песок, прилипший к влаге вокруг рваных краев. Я тихо выругался.
Моя куртка тоже была порвана, один рукав почти висел на ниточке там, где Шон за него ухватился. Когда я сделал шаг вперёд, то понял, что левая нога уже затекает, и, судя по ощущениям, у меня будет синяк размером с Уэльс от бедра до лодыжки.
Я снова взглянул на отца. Он смотрел на меня поверх плачущей матери с выражением лица, которое я не мог разобрать, да и терпения не хватало.
«Вы, возможно, думаете, что все кончено», — с горечью сказал я, кивнув в сторону, куда уехало такси, — «но, похоже, никто не сообщил об этом оппозиции».
В офисе Паркера была собственная ванная комната, и именно там я раздевалась.
Дизайнеры украсили всё пространство зеркалами, так что я практически видел все свои травмы, какими бы они ни были. Одна ободранная коленка и локоть, две ободранные руки и внушительный синяк, начинавшийся удивительно аккуратной линией посередине левой голени и быстро распространявшийся. Ничего такого, что не зажило бы или не покрылось бы коркой за несколько дней.
В общем, я подумал, что мне еще легко отделались.
Я возился со смесителем, чтобы смыть грязь с рук, и только успел скомкать бумажную салфетку, чтобы вытереть большую часть песка с колена, как в дверь постучали.
Я ожидал увидеть Шона, но в проеме оказался мой отец.
На мгновение мы застыли, глядя друг на друга. Я увидела, как он окидывает меня профессиональным взглядом, и вдруг остро осознала, что стою в одном нижнем белье, со всеми своими шрамами, как старыми, так и современными, выставленными напоказ. Я подавила желание потянуться за одним из больших полотенец, висящих у душа, и посмотрела на него со всей гордостью, на которую была способна. Не слишком большой, учитывая обстоятельства.
«Ты что-то хотел?» — ледяным тоном спросил я.
«Я принёс тебе вот это». Он поднял правую руку, и я впервые заметил, что в ней лежит аптечка. Его голос был холоден для предполагаемой жертвы ДТП. «И я подумал, что ты, по крайней мере, оценишь мой профессиональный опыт».
Я прошёл достаточную подготовку по оказанию неотложной медицинской помощи, как военную, так и гражданскую, чтобы самостоятельно справиться с такими лёгкими травмами, но я пожал плечами и повернулся к раковине, выжимая ещё один кусок бумажного полотенца и стряхивая с него лишнюю воду. «Не стесняйтесь», — сказал я.
В зеркале я видела, как он подошёл и поставил чемодан на мраморную поверхность. Раковина была наполовину наполнена тёплой водой, которая теперь приобрела грязно-розовый оттенок, и в ней плавали отвратительные кашеобразные комки бумажных салфеток.
Какое-то время он стоял, наблюдая за моими усилиями, а затем полез в карман куртки и вытащил очки в золотой оправе.
«Садись, Шарлотта», — сказал он тихо и властно и открыл аптечку.
На этот раз я не сопротивлялся. Бессмысленно что-то мастерить самому, когда есть специалист. Я опустился на закрытую крышку унитаза и позволил ему слить воду, чтобы помыть руки.
«Я полагаю, ты не ударился головой?» — спросил он, закончив, и приподнял мой подбородок, чтобы посмотреть, как мои зрачки отреагируют на сильные удары сверху.
«У меня нет сотрясения мозга, и я ничего не сломал», — сказал я, выворачивая лицо из его хватки. «Поверь мне, я знаю, каково это — сломанные кости».
«Да», — пробормотал он. «Именно так».
«Где Шон?» — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком оптимистично.
«Он и мистер Армстронг дают показания», — коротко сказал мой отец.
«Полиция, естественно, хочет высказаться по твоей части, но Мейер тянет время, пока ты не почувствуешь, что готов».
Я поморщился. Шон отлично умел держать непрошеных гостей на расстоянии.
«Они действительно готовы ждать так долго?»
Он вытащил из набора горсть стерильных салфеток, разорвал их и начал протирать мою левую ладонь.
«Человек, который вел такси», — сказал он почти разговорным тоном, пока работал.
«Кажется, я его узнал».
Я резко подняла взгляд от того, что он делал с моей рукой, но его лицо, склонившееся к моему, выражало полную сосредоточенность.
«Кто он был?»
«Конечно, я не знаю его имени, — сказал отец. — Но, кажется, именно он перевёз меня через реку в Бруклин. До этого я его не видел. Всегда звонил или приходил другой парень…