Имя Ричарда Фокскрофта им, очевидно, было известно – любой, кто читал газету или видел новостной репортаж на прошлой неделе, не мог его не знать. У меня сложилось чёткое впечатление, что они не рассмеялись нам в лицо только потому, что имя Паркера Армстронга имело вес, несмотря на недавние события. Однако нанесение сокрушительного урона репутации моего отца увенчалось оглушительным успехом.
Они проведут расследование, сказали нам полицейские, но то, что, вероятно, было всего лишь случайным наездом и оставление места происшествия, не входило в число приоритетов. Если бы мы могли предоставить им что-то большее — например, хоть малейшие улики в поддержку наших надуманных заявлений о покушении на убийство, — они, возможно, были бы более склонны уделить этому делу несколько человеко-часов.
Пока они опрашивали его и мою мать, я вкратце рассказал Паркеру и Шону о разговоре с отцом, который меня латал. Когда я закончил, они оба выглядели задумчивыми и не менее обеспокоенными, чем прежде.
«Нам нужно быстро положить этому конец», — повторил Паркер, хотя меня воодушевило то, что он продолжал использовать местоимение «мы». Он переводил взгляд с одного из нас на другого. «Если он наконец согласился занять твердую позицию, мы можем что-то сделать.
Позвольте мне сделать несколько звонков.
Он стоял, полный решимости, и серьёзно смотрел на нас. «А пока вам придётся уберечь этих двоих от неприятностей. Они уже приходили за ними один раз. Попытаются ещё».
Я тоже встал. Я воспользовался возможностью проглотить пару обезболивающих, и они неплохо смягчили боль.
В результате подняться стало гораздо легче. «Спасибо», — сказал я. «И я знаю, тебе неприятно это слышать, но я повторю ещё раз: извини за всё это».
«Боже мой, я знаю, Чарли». Он устало улыбнулся и, что было редкостью, обнял меня за плечо с более отеческим жестом, чем я когда-либо видел от себя. «Не волнуйся, мы справимся. И вообще, ты не можешь нести ответственность за своих родителей».
«Расскажи мне об этом», — пробормотал я. «Не могу с ними жить. Не могу их убить и закопать в саду».
После того, как полиция свернула ленту с места преступления и уехала, мы предоставили моим родителям выбор. Мы с Шоном либо разместим их в свободной комнате квартиры, либо приставим к ним охранника в отеле и будем следить за ними, когда они будут там. После недолгих консультаций они выбрали последний вариант, что было для меня одновременно и облегчением, и оскорблением.
Я заметил, что Паркер слегка побледнел, когда я прямо выдвинул этот ультиматум. Вся его философия защиты руководителей сводилась к тому, чтобы обеспечить максимальную безопасность клиентов, не ограничивая их свободу действий. Некоторые считали это рискованным, но, похоже, ему это определённо подходило. Я не раз сталкивался с агентствами, которые увольняли за то, что они позволяли своим сотрудникам давить на руководителя и накладывать вето на то, что клиент считал нормальными действиями. Мне нравился подход Паркера. Он во многом объяснял, почему, не считая семейного бюджета, он справлялся достаточно хорошо, чтобы управлять солидным офисом в Нью-Йорке и загородным домом в Хэмптоне.
Тем не менее, это была нестандартная ситуация, и он не привык работать с такими клиентами. Я знал, что если мы не заложим базовые правила с самого начала, в чрезвычайной ситуации всё пойдёт наперекосяк со скоростью, приближающейся к скорости звука.
Я был достаточно труслив, чтобы позволить Шону сказать им всё прямо. Не думаю, что я им нравился больше, но, по крайней мере, я чувствовал, что мой отец, вероятно, будет относиться к словам Шона с большим уважением.
«Вы не находитесь под домашним арестом, и мы не будем ограничивать ваши передвижения, если только наш опыт и наше суждение о ситуации не подскажут нам, что это жизненно необходимо», — сказал Шон, игнорируя циничное скривившееся лицо моего отца.
«Но эти люди, кем бы они ни были, настроены серьёзно. Если вы рискуете своей безопасностью, помните, что вы ещё больше рискуете нашей безопасностью.
Как сегодняшний день должен был показать вам, мы всегда будем стараться поставить себя
Между тобой и угрозой. Вот что мы делаем. — Он коротко скользнул по мне взглядом, подчеркивая это. — Ясно?
«Мы понимаем», — сухо ответил мой отец.
«Хорошо», — сказал Шон, и хотя его лицо, голос и тело сохраняли полное безразличие, я видел, как ему это нравится. «В таком случае, есть пара вещей, которые тебе нужно запомнить на случай нападения. Если мы крикнем «Ложись!», всё, что мы хотим, — это согнуться пополам и пригнуть голову, но оставаться на ногах и быть готовым к движению, если мы не повалим тебя на землю. Не пытайся задрать голову, чтобы посмотреть, что происходит. Не пытайся оглянуться, чтобы увидеть, где находится другой».