Моя мать вздрогнула от удивления. «О, но это же…»
«Женщина, которая держала тебя в заложниках… да», — вмешался я, чтобы не дать ей выпалить, что она видела, как мы с Шоном взяли в плен обоих её незваных гостей, и что они всё ещё находятся у нас под надзором. К сожалению, возможно, единственный способ быстро заставить её замолчать, который я придумал, — это напомнить ей. «Женщина, которая позволила своему партнёру угрожать изнасилованием».
Она побледнела, затем на ее щеках появился темный, пятнистый румянец.
Краем глаза я заметил, как резко повернулась голова отца, но я не отрывал взгляда от растерянной матери, пока не увидел, как в ее взгляде проступило понимание и сорвало с ее языка все слова, которые она собиралась произнести.
Когда я отпустил его, я ожидал увидеть, как мой отец смотрит на меня с возмущением за то, что я это сгребаю.
Вместо этого он снова взял фотографию и принялся ее изучать.
Мне пришло в голову, что, вероятно, он впервые увидел одного из похитителей своей жены. Не знаю, как много она ему рассказала о своих испытаниях, но, должно быть, этого было достаточно.
Паркер, от которого не ускользнуло внимание моего отца, легко поднялся на ноги и обошел стол, чтобы пожать руку чиновнику. «Не могли бы вы дать нам немного времени, чтобы сделать несколько звонков, мистер…»
Коллингвуд?» — вежливо спросил он.
«Без проблем», — сказал Коллингвуд. «Я буду благодарен за любую помощь, которую вы можете предложить».
Паркер одарил его вежливой улыбкой. «Посмотрим, что можно сделать».
Мы с Шоном последовали за Паркером в приемную, закрыв за собой дверь кабинета.
«Хорошо», — тихо сказал Паркер. «Свяжись с тем, кто держит этих двоих, и отпусти их». Я кивнул и потянулся за мобильным.
Я тщательно стер номер фермы Глита из памяти телефона, но вместо этого сохранил его в своей памяти.
«О, и скажи своему парню, чтобы он обязательно вернул им мобильный телефон или доступ к стационарному телефону, хорошо?»
Я остановился на середине набора номера. «Хорошо».
Он улыбнулся. «Хорошо», — сказал он, затем приоткрыл дверь и добавил громче:
«Билл, не могли бы вы провести мистера Коллингвуда в один из конференц-залов, пока мы наведем некоторые справки от его имени?»
«Да, босс», — сказал Билл, выходя из-за стойки регистрации. Проходя мимо Паркера, он слегка кивнул ему. Очевидно, здесь что-то происходило, и я не мог в полной мере оценить все тонкости. Но прежде чем я успел спросить, зазвонил номер Глита в Великобритании, и у меня не было времени размышлять об этом. Я быстро перешёл в пустой кабинет, где меня не могли подслушать.
«И хорошо», — только и смог сказать Глит, когда я передал ему инструкции Паркера. «Там уже воняло. Даже свиньи жаловались».
«Только будьте осторожны, когда отпускаете их», — предупредил я. «У этой женщины сильный удар, и я бы не доверил этому парню даже близко подходить к вашей сестре».
Я слышал, как Глит фыркнул даже на другом конце трансатлантической телефонной линии.
«Он будет храбрецом, если попробует что-нибудь надеть на Мэй. Она спит с этим чёртовым дробовиком под одеялом, — пробормотал он. — Не волнуйся, Чарли. Я засуну их в фургон и покатаю немного, прежде чем отпущу. Я постараюсь выбросить их достаточно далеко, чтобы они не нашли это место снова за месяц воскресений».
«Отлично. Только не забудь дать им телефон».
«У них же был с собой такой, да?» — сказал он. «Я прослежу, чтобы он был заряжен, когда они его вернут. Не беспокойтесь».
«Спасибо», — сердечно сказала я. «Я у тебя за это в большом долгу, Глит».
«Нет, я не забыл Дублин», — сказал он, и его голос полностью утратил шутливую нотку, став совершенно трезвым. «Думаю, это как раз делает нас квиты».
Мы позволили Коллингвуду поразмыслить полчаса, пока мы сидели в кабинете Паркера, попивая его отличный кофе и болтая с моими родителями. Паркер был достаточно эрудирован, чтобы вывести моего отца из накалённого молчания и заставить мою мать заговорить. Всё для всех мужчин – или для всех женщин, если уж на то пошло. К концу я уже представляла, как мои родители сравнивают Шона с ним в невыгодном свете, но мне было уже всё равно.
Шон предпочел не принимать участия в этом разговоре, отстранив себя от него.
Возможно, он слишком часто пытался поговорить с моими родителями в прошлом, при слишком разных обстоятельствах, и устал от того, что все его усилия были обращены ему в лицо. Он не привык к неудачам. С такой ситуацией ему приходилось сталкиваться нечасто.