Наконец она подняла взгляд и встретилась со мной взглядом в отражении.
«Мне бы очень хотелось, чтобы вы перестали язвить друг другу, Шарлотта», — сказала она, пытаясь смягчить лёгкую боль в голосе нерешительной улыбкой. «Ничего хорошего из того, что я его провоцирую, не выйдет».
«Я?» — спросил я, чувствуя, как по моим плечам пробежала резкая дрожь раздражения.
«Я никого не провоцирую».
Её вздох вернул меня к действительности. «Вы провоцируете друг друга».
«Понятно. А ты собираешься ещё и поговорить с ним о том, чтобы не злить меня ?»
Она нахмурилась. «Я бы и представить себе не могла», — сказала она слегка обиженно, наклоняясь, чтобы разглядеть полоску бумажного полотенца, торчащую из нижней части диспенсера на стене. «Я просто думаю, тебе стоит быть осторожнее и не переусердствовать, вот и всё». Она безуспешно пыталась вытащить полотенце, но оно не поддавалось.
Настала моя очередь вздохнуть. Я шагнул вперёд и дважды нажал на ручку сбоку диспенсера. Из него выкатились два листа, которые я оторвал и бросил ей в руки.
Может обмануть нас, но не может вытереть руки без посторонней помощи. Полная сюрпризы, моя мама.
«Это не я толкаю», — сказал я, понимая, что хмурюсь. «Но если он меня толкнет, то может ожидать, что я буду толкать его в ответ».
«Два упрямца…» Она покачала головой. «Он делает это только потому, что ему не всё равно. Я не представляла, насколько, но это так», — сказала она с почти задумчивым выражением лица, бросая скомканные полотенца в мусорное ведро и в последний раз оглядывая себя. «Странно».
«Я знаю, что он хладнокровный ублюдок, но что в этом странного?» — спросил я, обиженный до глубины души. «Разве мужчина не должен заботиться о своей дочери?»
Она обернулась со странным недоумением на лице, которое тут же прояснилось, когда она поняла, о чём идёт речь. «Боже мой», — сказала она с упреком в голосе. «Ты думаешь, я имею в виду Ричарда?»
Моё лицо стало совершенно пустым. «А у тебя нет?»
«О нет», — сказала она. Она тихонько рассмеялась, потянувшись к двери. «Я говорила о Шоне…»
Когда мы вернулись к столу, по каменным лицам обоих мужчин я понял, что, пока нас не было, они не обсуждали результаты крикета. Увидев меня, Шон тут же вскочил на ноги, и, хотя его движения были такими же плавными и скоординированными, как всегда, под ними кипела какая-то тьма.
Я вспомнил предостережение матери, и в ответ что-то яркое и холодное пробежало по моему позвоночнику.
«Счёт оплачен», — сказал Шон, внимательно изучая моё лицо и явно недовольный увиденным. «Пошли».
Мы не разговаривали ни на обратном пути в отель, ни когда оставили «Навигатор» на соседней парковке и направились к лифтам, ни от лифтов к нашим двум соседним номерам, но тишина стояла оглушающая. Я поймал себя на том, что почти жажду неприятностей. Что-нибудь… что угодно.
— чтобы дать мне повод выплеснуться, снять напряжение, которое нарастало в моем черепе и покалывало кончики пальцев.
Мы резко попрощались и увидели, что мои родители заперлись на ночь. А когда Шон тихонько закрыл за нами нашу дверь и включил ночник, комната вдруг показалась очень маленькой и тесной.
Должно быть, мы случайно изменили настройки кондиционера перед выходом. Другого объяснения тому, почему там было так жарко, что пот выступил у меня на ладонях и пополз по линии роста волос, не было.
«Нам нужно обсудить план на завтра», — сказала я, отчаянно пытаясь сохранить непринуждённый тон, сбрасывая с себя куртку и вешая её на вешалку. «Для начала, что мы скажем Коллингвуду о…»
Руки Шона на моих плечах заставили меня рефлекторно вздрогнуть от неожиданности, и я тут же попытался блокировать его, прежде чем успел отреагировать. Он уклонился, не раздумывая, развернул меня так, что я ударился спиной о дверной косяк ванной, с такой силой, что я вздрогнул. Я тупо отметил, что он снял свою куртку и небрежно бросил её на кровать. Его лицо было так сдержанно, что он побелел от напряжения.
«Ваш отец, казалось, вдруг вспомнил о своих обязанностях за ужином», — сказал он обманчиво лёгким голосом. «Пока вы с матерью были в отъезде, он воспользовался случаем, чтобы произнести передо мной полную родительскую речь».
«Родительская речь?» Сердцебиение участилось. Не быстро, а просто свирепо, так что каждый вибрирующий удар я ощущала как удар по грудной клетке.
«Я не думал, что нас не будет так долго».