Ну, вот и все наши трофеи, - подытожил результаты осмотра Сидоров. - Если ты не слишком сильно возражаешь, я предлагаю рубли разделить поровну, что касается долларов, то будет лучше, если они пока полежат у меня. Возьми себе сотню и ищи покупателя. Когда найдешь, возьмешь остальные, только я предлагаю две тысячи продать, а остальные оставить на черный день. Что касается всего остального, то пусть оно здесь полежит. Нечего с этими вещами светиться.
Время уже было позднее, и друзья стали готовиться ко сну. Сашке поставили и застелили раскладушку, А Андрей лег спать на своем диване. Долго он ворочался с боку на бок, заново переживая события прошедшего дня, пока не понял, что сейчас заснуть у него не получится. Тогда он встал, пошел на кухню, снова поставил на плиту чайник, а сам сел за стол и принялся рассматривать один из кулонов. Честно сказать, он и сам не мог сказать, почему вдруг решил снять с поверженных врагов эти жетоны. Но что-то его дернуло это сделать. Покрутив восьмигранную пластинку в руках, он, наконец, решил надеть ее на шею. Тут и чайник закипел. Андрей налил себе чаю, намазал кусок булки маслом, и стал, не спеша, чаевничать, отхлебывая горячий чай из блюдца. Конечно, он знал, что делать так считается некультурно, но у себя дома, в одиночестве, предпочитал пить чай из блюдца, а не обжигаться кипятком. На какое-то время он отвлекся, мысли его потекли свободно, не останавливаясь на событиях прошедшего дня, и вдруг он поймал себя на том, что явственно ощущает тепло, исходящее от медальона. Тепло это расходилось по его телу, и он почувствовал прилив сил.
Вот это штучка! - удивился он, - Я от нее словно заряжаюсь энергией.
Ради эксперимента, Андрей решил не снимать медальон до утра.
На этот раз уснуть ему удалось быстро. Всю ночь ему снилась какая-то дрянь, вроде "спецназовцев", которые гонялись за ними с Сашкой, а они убегали по каким-то крышам, подвалам и темным переулкам. Наконец, когда они забежали в какой-то тупик, и деваться было уже некуда, а сзади уже слышался близкий топот погони, он в тщетной надежде, найти выход из ловушки, оглядывался по сторонам, из-за туч на небе выглянул солнечный луч, заглянул в узкий колодец двора и осветил одну из стен этого колодца. На ней мелом было написано: "Андрей, звони 325-25-25, скорая помощь". Больше всего это было похоже на черный юмор: сзади раздавался топот погони, а на стене, телефон скорой помощи,
"Тогда бы уж сразу написали телефон морга", - промелькнуло у него в голове. Он повернулся и тут ему в глаза ударил яркий свет.
Андрей проснулся. В глаза ему светило солнце, которое уже встало. Как всегда, вечером он не задернул занавеску. Впрочем, он любил просыпаться утром рано. Для чего, скажите, просыпать лучшие часы суток? Сидоров потянулся и встал с постели. Какая-то мысль, оставшаяся после сна, не давала ему покоя. Наконец он понял, в чем дело. Телефон на стене не был номером скорой помощи. В самом деле, номер скорой помощи знает каждый - 03. А тут семизначный номер, который почему-то запал ему в память. Впрочем, такой запомнить легко.
"Почему легко"? - подумал Андрей, - "Это я сейчас его помню", - и он на всякий случай записал номер в свою записную книжку.
Чем черт не шутит? - проговорил он себе под нос и спрятал записную книжку обратно в стол.
Потом он потянулся, так что хрустнули суставы, и вдруг понял, что он здоров, как никогда. Он почувствовал себя обновленным. Ему захотелось сразу куда-то бежать, что-то делать. Хотелось шутить и смеяться. Такого прилива жизненных сил у него не было с далекого детства, а может быть, вообще никогда.
Напевая себе под нос: "Нас утро встречает прохладой", он пошел в ванную комнату, и там, глядя на себя в зеркало, испытал самый настоящий шок. Настолько он изменился, причем в лучшую сторону. Исчезли намечавшиеся уже морщины, глаза блестели, но, что казалось совсем невозможным, исчезли шрамы на левой брови - результаты рассечений в боксерских поединках. Ему даже показалось, что пропорции его лица несколько изменились, во всяком случае, он стал выглядеть явно симпатичнее, чем прежде.
"Эдак, скоро меня перестанут узнавать знакомые", - подумал он, поворачиваясь к зеркалу боком и обнаруживая, что полностью исчезла его сутулость, которая отличала его лет с двенадцати.
Получалось, что эти медальоны на деле были универсальным средством для лечения и омолаживания организма.
"Нет, что ни говори, а создать подобную штуку, ни в одной стране мира на сегодняшний день, просто не могли. И сдается мне, что в том будущем, в котором я побывал, подобные вещи тоже неизвестны", - подумал он, закончив умывание и выходя из ванной.
Ту-ту-ту-ту! Подъем! - протрубил он побудку Дерману.
Сашка через силу продрал глаза, свесил ноги с раскладушки, посидел так, несколько минут, глядя на пол, и, наконец, кряхтя, поднялся и поплелся в ванную. Через десять минут, пять из которых он просидел на краю ванны, бессмысленно глядя на льющуюся из крана воду, он вышел из ванной комнаты и появился, наконец, на кухне, все такой же заспанный, хоть и мокрый. Он сел на стул и стал ругать Андрея за то, что тот поднимает людей с постели в такую рань, аргументируя свою ругань такими словами:
Не даром народная мудрость говорит: "Утро вечера - мудренее". А в чем именно мудренее она не рассказывает. Я же понимаю это так, что нехрен вскакивать ни свет, ни заря, а надо еще полежать и подумать. Например, о том, а нужно ли вообще вскакивать, или можно еще полежать?
Тут он поднял глаза на приятеля и замолчал на полуслове.
Пей чай, философ, - пододвинул ему кружку Андрей.
Сашка взял кружку, отхлебнул из нее горячего чая, обжегся, чертыхнулся, и только тогда пришел в себя от удивления.
Не понял, что это с тобой?
Не понял, чего ты не понял? - ответил ему Сидоров, делая недоуменное лицо.
Что-то ты, какой-то, не такой, - Сашка сделал рукой движение, как будто он вкручивает лампочку.
Не понял, - на этот раз уже, в самом деле, удивился Андрей, - Не такой, в смысле свихнулся, что ли?