плечами.
Бр-р, гадость, какая! Вот уж куда я не хотел бы попасть, - и он еще раз содрогнулся от омерзения.
Но не смотря ни на что, он все же продолжил свои изыскания и вскоре был вознагражден за свое упорство. В очередной раз открыв окно перехода, он увидел перед собой широкую равнину, залитую ярким лунным светом, и подняв к небу глаза, застыл от удивления. Там, на небе, одновременно сияли сразу три луны. Правда, лишь одна из них была обычного размера, а две других были в три раза меньше, но и так все было ясно.
Поздравляю себя! Ошеломленно прошептал он, - Эта штука пробивает межзвездное пространство.
На всякий случай, Сашка решил записать данное положение колец и не пользоваться им, без крайней необходимости, по-крайней мере, пока Андрея нет рядом.
Во всяком случае, теперь функции колец становятся ясными, - подытожил он результат их работы в конце дня. Получается, что верхнее кольцо, назовем его первым, выбирает саму функцию. В положении один зажигалка работает на преодоление расстояния, в положении два - на преодоление времени, но только назад, а в положении семь, она преодолевает межзвездные барьеры.
Непонятно ему было, только каким образом можно было вернуться из прошлого в настоящее, если "окно", вдруг закроется, как это случилось с Андреем? Но, может быть сам Андрей что-то уже, на этот случай, придумал?
Несмотря на усталость, Сашка вновь открыл письмо и дочитал его до конца. Он быстро пробежал глазами описание работы зажигалки, которую Сашка определил самостоятельно и углубился в чтение остального текста.
"Открой мне окно в том переулке Сан-Педро, у самой решетки, где мы с тобой расстались, убегая от полицейских, 29-го августа 1931-го года, в 12-00 местного времени(24 часа московского). Надеюсь, я там буду. Если почему-либо меня там не окажется, открывай "окно" там же, через каждый последующий месяц, в тот же час. А теперь, прощай, надеюсь на тебя.
P.S. Я тут кое-что придумал интересное. Встретимся, увидишь".
Прочитав письмо, Дерман невольно задумался: как же там Андрей? Несмотря на бодрый тон письма, ему наверное пришлось не сладко.
Какой, он там писал, год? - Сашка вновь пробежал глазами строчки письма, - 1930-й.
Дерман попытался вспомнить, что он знал про Америку 1930-го года, и то, что пришло ему на память, спокойствия ему не добавило. Америка тридцатых - это экономический кризис, самоубийства, мафия, сухой закон. Вот и все, что он знал о том времени. И в это, самое поганое время, как раз и угораздило провалиться Андрея.
Ничего не скажешь, - сокрушенно покачал головой Сашка, - Не повезло тебе, друг. Как же ты живешь там, Андрей?
Он уже отложил, было, письмо и собирался пойти спать, справедливо полагая, что утро вечера мудренее, как вдруг, неожиданно пришедшая ему в голову мысль, заставила его снова вернуться на кухню и вновь перечесть письмо.
- Ничего не понимаю, - произнес он вслух, - Он сам же пишет, что из прошлого в будущее дороги нет. Каким же образом тогда он смог передать это письмо Гулякову?
Глава 7
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля
Они мешают схватке бесшабашной.
В.Высоцкий
В спортивном зале на Двадцать Третьей авеню было душно и пахло потом. Со всех сторон слышались глухие удары. Это боксеры работали на мешках. Тощий легковес выбивал дробь на пневматической груше. В середине зала несколько спортсменов прыгали на скакалке.
Возле ринга, облокотившись на его постамент, возвышавшийся над полом зала на добрые четыре фута, стоял Боб Дейли, седой, грузный мужчина, со сломанным носом и старыми шрамами на бровях. Он недовольно смотрел на ринг. Там, за канатами, два средневеса проводили спарринг. Вернее будет сказать, один из боксеров обрабатывал другого, как грушу. У его соперника сил хватало только на то, чтобы стоя в углу ринга закрываться от ударов, уйдя в глухую защиту. Минуту, другую, он еще терпел это избиение, а потом, ноги его подкосились, и он упал на настил ринга.
Все, хватит, - хлопнул в ладоши Боб, - Давай Джек, иди на мешок и поработай на нем еще три раунда.
В боксерском зале всегда толпятся посторонние. Не то, чтобы сюда пускали любого желающего со стороны, но журналисты и просто богатые любители игры на тотализаторе дорогу сюда знали.
Поздравляю, Боб, - прозвучал над ухом Дейли густой приятный баритон, - Похоже, твой боксер в отличной форме.
Боб обернулся, у него за спиной стоял репортер "Дейли Телеграф", Уил Синклер, и внимательно наблюдал за действиями боксеров на ринге.
Чушь, - улыбнулся Боб. Вообще-то, он терпеть не мог этих репортеров - никто из них ни черта не понимал в боксе, а рассуждать на эту тему они все любили. И конечно все они считали, что знают все лучше тех, кто посвятил этому занятию всю свою жизнь. Но Синклер был исключением. Он, на самом деле, разбирался в боксе, и, главное, он понимал, как тяжел хлеб боксеров и уважал этих парней за их мужество.
Как он может набрать форму, когда ему даже спарринг провести не с кем? Скажи Уил, как можно его выставить на бой с Леонидасом после вот такого кролика?
Минуту Синклер наблюдал, как Джек Уиган молотит мешок в углу зала, а потом, вынул изо рта сигарету и спросил,
Так вам, что, нужен сильный спарринг-партнер?
А ты, что, кого-то имеешь на примете? - удивился Боб, который знал, что Синклер не станет просто так трепаться - не в его это привычке.
Видел я одного парня в порту, - заметил Уил, - С одного удара валит любого.
А-а, - разочарованно протянул Дейли, - он сразу потерял интерес к этому разговору, - Знаю я, этих драчунов. Это они там, в порту, крутые, а стоит им выйти на ринг, и через тридцать секунд они уже паиньки. Не тебе бы это объяснять, Уил, но бокс, это искусство, и чтобы научиться драться на ринге, надо отдать этому многие годы.