лжно было быть в моих руках. Затем я выскакиваю из тени Райана, на ходу пряча нож у бедра. Я заряжаю ружье на одном плече, а лук и стрелы перекинуты через спину. Райан присвистывает, когда замечает меня. “Готов к службе”, говорит он, беззаботно отдавая мне честь. Я не могу удержаться от улыбки про себя. Я чувствую себя охранником на каждом шагу, и мне буквально не терпится выйти туда, освоиться и доказать Командиру, что я заслуживаю своего места здесь. Бен, с другой стороны, возится и расстраивается из-за перекрученного ремешка. Райан подходит, чтобы помочь ему. Когда он затягивает ремни, я не могу отделаться от мысли, что Бен выглядит как потерянный, уязвимый ребенок, которого родители одевают в первый день в школе. Мы выходим из арсенала, и мой желудок сжимается от предвкушения, когда я замечаю впереди группу из десяти других охранников, с которыми мы будем патрулировать. Они собрались у одних из огромных железных ворот с колючей проволокой наверху. Несколько собак бродят вокруг, щиплют пучки травы у основания забора, нюхают воздух, поднимая головы при каждом шорохе. Мне приходит в голову, что все они были обучены помогать в патрулировании и обеспечивать защиту от нападений. Командир был прав, когда сказал, что у всех в Форт-Нойсе есть своя работа даже у животных. Я снова благодарен ему за то, что он согласился оставить Пенелопу, и я надеюсь, что у нее будет шанс доказать, что, несмотря на то, что она размером с кошку и у нее только один глаз, она самая умная собака, которую он когда-либо встречал. Джек отрывается от нас и подбегает к другим собакам, возбужденно лая. Его присутствие предупреждает группу о нашем приближении. Головы начинают поворачиваться в нашу сторону, замечая Райана, ведущего к ним двух незнакомцев. Я не могу избавиться от ощущения, что меня внимательно изучают, оценивают, и я пытаюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце. В конце концов, это ничто по сравнению с плотоядными взглядами зрителей биологический жертвы на аренах. Однако Бен, похоже, чувствует себя не так хорошо, как я. По мере того, как мы приближаемся к группе, я вижу, что его лицо становится все бледнее. Он совсем не готов к этому. Быть с незнакомцами, носить оружие все это слишком тяжело для него, как вернуться на арену. Однако у меня нет возможности сказать ему, чтобы он разворачивался и шел домой, потому что мы внезапно оказываемся у входа. Райан хлопает людей по спине, выкрикивая имена, которые влетают в одно ухо и вылетают из другого. Единственная, которая прилипает, это Молли, потому что у девушки, которой она принадлежит, потрясающе рыжие волосы. Она смотрит на меня. “Ты живешь с Ниной, верно?” спрашивает она с дружелюбной улыбкой. Она выглядит примерно моего возраста, с ярко-зелеными глазами и веснушками на носу. Я киваю, немного ошеломленный всеми этими именами и лицами. “Я тоже”, отвечает она. “Я думаю, это делает нас соседями”. Соседи по комнате. Это слово кажется мне чуждым, как будто это термин, принадлежащий старому, древнему миру, который, как я думал, перестал существовать. Уже не в первый раз с тех пор, как я приехала сюда, меня захлестывает волна счастья. У меня такое чувство, что она может стать моим другом. Друг. Слово, которое я никогда не думал использовать снова. Группа начинает двигаться, и мы следуем за ней, держась поближе к Райану и Молли. Мы проходим через несколько слоев ограждения, у ворот каждого из которых стоят охранники. Уровень безопасности, который у них здесь, просто сумасшедший, но я понимаю, что им нужно быть такими жесткими. Единственный способ обезопасить людей внутри форта Нойкс это сделать его непроницаемым для всех монстров, скрывающихся снаружи. Между одним рядом заборов и следующим, укрывшись среди деревьев, я вижу ряд деревянных домиков. “Вы, ребята, остаетесь в них на ночь?” Я спрашиваю Молли. Она качает головой. ”Нет, в них живут люди". “Правда?” Прежде чем Молли успевает ответить, заговаривает Райан, практически истекая слюной от возможности поделиться своей мудростью. “Мы называем их Лесными жителями”, говорит он. “Они своего рода часть Форт-Нойкса, но не в одно и то же время”. "почему?” Я спрашиваю. “Ну, не все хотят жить по военному приказу. Они хотят по-другому структурировать свою жизнь. Они хотят иметь семьи, дома, домашних животных и тому подобное. Знаешь, вся эта история с разделением мужчин и женщин не так уж хороша для этого. Он улыбается и понимающе шевелит бровью. Я краснею и отвожу взгляд, когда он продолжает. “В любом случае, все они дали обещание хранить форт в секрете, так что на самом деле они в значительной степени часть нас, особенно потому, что они находятся в пределах нашего периметра. Они просто не работают по той же системе ротации рабочих мест и они не получают пайков”. Именно тогда я замечаю босоногую молодую девушку, сидящую на деревянном пороге одной из хижин. У нее на коленях сидит огромный кролик со светло-коричневым пушистым мехом, которого она нежно гладит. Когда мы проходим мимо, она поднимает голову и машет нам рукой. Я машу в ответ. Она, должно быть, восприняла это как приглашение подойти, потому что она кладет кролика на землю, вскакивает на ноги и прыгает к нему. Ее лоскутное платье шуршит, когда она вприпрыжку приближается к нам, а ее белокурый хвостик покачивается. “О, вот и все”, говорит Молли себе под нос, закатывая глаза, создавая у меня отчетливое впечатление, что она не очень похожа на мать. Трикси”, говорит Райан мягким предупреждающим тоном, когда она останавливается рядом с ним. “Ты же знаешь, что не можешь ходить с нами на патрулирование. Это слишком опасно. “Я просто хотела поздороваться с новыми людьми”, беззаботно говорит маленькая девочка. Она просто очаровательна. Я с трудом могу поверить, что такой улыбчивый, беззаботный ребенок может существовать в нашем жестоком мире.“Я Брук”, говорю я Трикси. “А это Бен”. Я оглядываюсь в поисках своего спутника, понимая, что он был таким тихим, что я совершенно забыла о нем. Все то время, что я болтала с Молли и Райаном, он молчал, просто впитывая все это. Когда я смотрю на него сейчас, я вижу, каким рассеянным он кажется, оглядывается через плечо, вздрагивает от каждого шума. Мое беспокойство за него усиливается. “Ты хочешь прийти ко мне домой поиграть?” говорит мне Трикси, прерывая мои мысли. Её нежность и невинность согревают мое сердце. Она, должно быть, не видела никаких зверств войны или не испытывала постоянного страха быть похищенной охотниками за рабами на задворках своего сознания. Она беззаботна, как и положено ребенку. “Я бы с удовольствием, говорю я, но я на дежурстве. Моя работа защищать тебя. Трикси сияет, глядя на меня. “Ну, тогда, может быть, в другой раз”, говорит она. “Моя мама приготовит тебе суп, если хочешь. Папа сделал доску для игры в скрэббл из дерева. Тебе нравится Скрэббл? У моей сестры это получается лучше, чем у меня, но это все равно моя любимая игра”. Мысль о том, чтобы провести время с семьей, играя в игры и поедая суп, кажется воплощением мечты. “Звучит очень весело”, отвечаю я, чувствуя странную боль в животе, когда понимаю, что не играл ни в одну игру с довоенных времен, что мое детство и жизни многих, многих других людей были прерваны всеми боями. “Может быть, я смогу вернуться и увидеть тебя”, заканчиваю я. Это, кажется, успокаивает Трикси. Она рысцой возвращается к себе домой, хотя и не раньше, чем погладит каждую из сторожевых собак. “Она такая милая”, говорю я Райану, наблюдая, как она убегает. “Я не могу поверить, что она живет здесь со своей семьей. Она кажется такой беззаботной.” “Так и есть” отвечает Райан. “Это часть нашей работы. Мы не просто защищаем форт, мы защищаем всех, кого можем”. Сильная волна счастья захлестывает меня, говоря мне, что я именно там, где мне нужно быть. Наконец мы проходим через забор по периметру и направляемся дальше в лес. На открытом воздухе холоднее, и земля под моими ботинками замерзла и хрустит под ногами. Новые ботинки, которые подарила мне Нина, предотвращают проникновение холода, как это делали мои старые, поношенные кожаные ботинки. Странная униформа тоже неплохо защищает от холода. “Итак, откуда вы, ребята, родом?” спрашивает Молли у Бена и меня с искренним интересом. У нее мягкий канадский акцент, который приглашает меня войти и говорит мне, что я могу ей доверять. Но я не решаюсь рассказать ей об аренах и обо всем, через что мы прошли. Мысль о том, чтобы завести друга, настоящего друга, так заманчива. Я не хочу отпугивать ее, раскрывая свое гладиаторское прошлое. Никто не хочет дружить с убийцей. “Катскиллы”, отвечаю я. Нью-Йорк. Ее брови с интересом приподнимаются. “Нью-Йорк? Как ты оказался в Квебеке?” Логан. Это настоящий ответ. Он всегда верил в это место и убеждал нас приехать сюда. Но я не могу сказать этого Молли. Я даже не могу позволить его имени слететь с моих губ. “Ходили слухи о Форт-Нойксе, о выживших”, говорю я. “Мы подумали, что рискнем”. Бен смотрит на меня с любопытством, молча отмечая мою неспособность произнести имя нашего мертвого товарища. На этот раз глаза Молли расширяются. “Вам лучше не говорить Командиру, что об этом месте ходят слухи. Он в ужасе от того, что кто-нибудь узнает о нас. Я имею в виду, что вы, ребята, первые чужаки, которых мы приняли за долгое-долгое время. Похоже, он думает, что весь форт взорвется, если кто-нибудь узнает о нашем существовании.”