йте, что у вас есть мое благословение делать то, что вы считаете правильным. Но позвольте мне прояснить это прямо сейчас. Если вы уйдете, вы не сможете вернуться. Это слишком рискованно.” Генерал Рис кивает. “Я согласен. Если вы собираетесь участвовать в нескольких спасательных миссиях, рано или поздно вас обязательно кто-нибудь заметит. Ты не можешь привести сюда этих людей”. “Я понимаю”, отвечает Николас. “Мы все знаем об опасности”. Молли подталкивает меня локтем и показывает большой палец. То, чего мы хотели в течение нескольких месяцев, наконец-то осуществилось. Люди будут спасены, им дадут шанс на жизнь, как это было у меня, Бри, Бена и Чарли. Но что-то все еще не дает мне покоя в глубине души. Сообщение. Американская военная база. “А как насчет радиосообщения?” Я говорю. “Можем ли мы послать команду в Техас, чтобы установить контакт с выжившими там?” В толпе воцаряется тишина. Командир смотрит на меня. “Мы не знаем наверняка, живы ли там выжившие”, говорит он. “А Техас это очень долгий путь, чтобы путешествовать на тот случай, если это так”. “Это шанс, которым многие из нас готовы воспользоваться”, уверенно говорю я. Но когда я оглядываюсь вокруг, к своему ужасу, я обнаруживаю, что никто со мной не согласен. В этот момент я понимаю, что они передумали. Им достаточно совершать ограниченные локальные вылазки для спасения людей. Ехать через всю Америку это уже слишком. Путешествие в Техас никогда не входило в мои планы. Я чувствую себя опустошенным. “Как я уже сказал, отвечает Командир, отмечая полное отсутствие поддержки, которую мне кто-либо оказывает, вы можете уйти. Но ты не можешь вернуться”. Я знаю, что должен просто радоваться тому, что, наконец, найдется группа людей, которые будут искать выживших. Но этого недостаточно. Потому что я не могу отделаться от мысли, что человек, пытающийся связаться с нами, мог быть моим отцом, что он мог пережить войну так же, как и Командир, и основать свою собственную группу. Даже если есть только один шанс из миллиона, что это он, я должен это выяснить. А это значит покинуть Форт-Нойкс. И, если понадобится, в одиночку. Я делаю глубокий вдох. “В таком случае, говорю я, я хочу уйти”. Тишина была бы оглушительной, если бы не пронзительный крик молодой девушки, донесшийся откуда-то из глубины толпы. Мне требуется секунда, чтобы понять, что крик исходит от Бри. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как она пробирается сквозь толпу, направляясь прямиком ко мне. Чувство вины клубится внутри меня. Однажды я дал ей обещание, что никогда ее не брошу, и вот я нарушаю его самым деликатным образом, что я собираюсь сделать именно это. Она подбегает ко мне и бросается мне на колени. “Я не понимаю, что происходит!” рыдает она мне в грудь. “Ты хочешь уйти? Но ты никогда не сможешь вернуться!” Она отстраняется, ее заплаканное лицо ярко-красное от эмоций. “А как насчет меня? Чарли? Бен? А как насчет нас?” Я собираюсь успокоить ее и объяснить свою теорию об отце, когда Нина проталкивается сквозь толпу и по-матерински обнимает Бри, как будто пытаясь защитить ее от боли, которую я причиняю. “Давай”, говорит Нина приглушенным голосом, поднимая ее на ноги. “Пусть взрослые поговорят. Это не место для ребенка.” Бри смотрит на меня покрасневшими глазами, ее нижняя губа дрожит, затем позволяет Нине увести ее. Бен и Чарли следуют за ними сквозь толпу, оба мрачно смотрят на меня. Мое сердце разрывается, когда Бри исчезает. Я чувствую себя ужасно из-за того, что причинил ей боль. Мне нужно объяснить ей о папе, о моем внутреннем чувстве, что сообщение от него. Как только она это поймет, она поймет, почему у меня нет другого выбора, кроме как уйти. “Брук, говорит генерал Рис, я думаю, тебе следует пересмотреть свое решение об уходе. Ты бы поехал в Техас только по наитию. Я не хочу потерять своего лучшего стрелка”. “Это больше, чем догадка”, отвечаю я. “Зик прав, когда сказал, что мы бы поняли это сообщение раньше, если бы оно было записано много лет назад. Я абсолютно уверен, что это сообщение только что было отправлено, что все они живы. Я хочу их найти.” “Я с Брук”, произносит голос, и мое сердце замирает Я поворачиваюсь и смотрю на Райана. Все эти месяцы, пока мы обсуждали изоляционизм и спасение выживших, он был человеком, который больше всего возражал против моих взглядов. Он всегда хотел помешать мне уехать, убедить меня, что лучше просто остаться. И все же теперь он первый, кто вызвался пойти со мной. "почему?” удивленно спрашиваю я. Он ухмыляется. “Потому что шансы на то, что ты передумаешь, равны нулю”, говорит он. “И я не собираюсь позволять тебе одному идти навстречу своей смерти. Так что это не оставляет мне другого выбора”.Мой желудок переворачивается. То, что Райан сделал это для меня, это больше, чем может выдержать мое сердце. “Я тоже иду”. Я поворачиваюсь и поражаюсь, увидев, что Молли улыбается в ответ. “Если только я не буду третьим лишним”, иронично добавляет она. “Ты этого не сделаешь”, добавляет Зик. “Потому что я буду со всеми вами”. Я перевожу взгляд с одного на другого, внутри меня нарастает облегчение оттого, что я делаю это не в одиночку. И благодарность. Я тронут тем, что они так заботятся обо мне, что готовы все рисковать своими жизнями ради меня. “Брук, ” говорит Командир, - приходи ко мне в офис завтра утром. Всем вам, добавляет он, обращаясь к Зику, Райану и Молли. ”Мы разработаем план вашего отъезда". Мой желудок снова переворачивается при мысли, что это происходит на самом деле, и что Командир собирается мне помочь. Все мое тело представляет собой смесь возбуждения и предвкушения. После шести месяцев мечтаний о том, чтобы покинуть это место, это наконец-то произойдет. Но есть и что-то еще, глубокое, пустое ощущение внутри меня. Я понимаю, что это мысль о том, чтобы оставить Чарли, Бена и Бри позади. Я знаю, что они не пойдут со мной. Бри слишком сильно любит Форт-Нойкс, Чарли ее безнадежно преданная тень, которая сделает все, что она попросит, а Бен слишком болен, чтобы приехать, даже если бы захотел. Но сейчас я не могу изменить свое мнение и не хочу этого делать. Другие выжившие могут быть где-то там. И среди них, я даже смею надеяться, мой отец. Я решил свою судьбу.