Глава 16.
Мы все еще мчимся по дороге на велосипедах, но мне кажется, что земля уходит у меня из-под ног. Я едва могу дышать. “Прости”, кричит Молли сквозь ветер, пока мы мчимся по выжженной земле. “Они не пережили крушение. Мы должны идти.” Стефан и Зик мертвы? Я не могу в это поверить. Я не хочу в это верить. Я оглядываюсь через плечо. Остальные выглядят такими же подавленными, как и я. Никто из нас не хочет смириться с тем, что мы потеряли двоих из нашей группы, и я не могу избавиться от ощущения, что их смерть лежит на моих плечах. Я смотрю на Бена, надеясь, что единственный человек в машине, который, возможно, был свидетелем их трагической гибели, сможет опровергнуть новость, которую Молли только что обрушила на меня. “Бен был в отключке”, кричит Молли. “Он не видел. Но я это сделал. Они ушли, Брук. Мы должны спасти самих себя”. Эмоции угрожают задушить меня. Я чувствую, что мог бы легко поддаться тьме, отказаться от борьбы. “Брук!” Бри плачет с заднего сиденья мотоцикла. “Послушай Молли. Мы должны спасти самих себя”. Звук ее голоса успокаивает меня, возвращает в тот момент. Возможно, мы потеряли наших друзей, но мы не потеряли нашу надежду. Сейчас не время ломаться. Как всегда говорил мой отец, слезы не помогут тебе выжить. Неважно, насколько ужасно я себя чувствую, я должен делать то, что нужно, чтобы выжить. Я крепко сжимаю руль велосипеда в кулаках и стискиваю зубы, более решительный, чем когда-либо. “Поехали!” Я плачу. Не говоря больше ни слова, мы завели велосипеды и поехали еще быстрее сквозь густой дым. Мы ищем дорогу, выход. Работорговцы каким-то образом попали в кратер, и мы сможем выбраться, если найдем его. Но ехать по городу-кратеру опасно. Вокруг все еще бродят работорговцы, не говоря уже о заключенных, которые отчаянно хотят быть освобожденными. Все это время я нахожусь на острие ножа, чувствуя, что мой мир может рухнуть в любую секунду. Бри, должно быть, тоже это чувствует; ее хватка на мне такая крепкая, что причиняет боль. Наконец я вижу крутой склон, ведущий из кратера. Он был вырезан как дорога, вьющаяся по краю кратера. Я молюсь, чтобы наши велосипеды справились с таким трудным подъемом. “ВОТ!” Я взываю к остальным. Один за другим мы начинаем мчаться вверх по крутой дороге. Я гнал мотоцикл, зная, что единственное, что меня поддержит это скорость. Когда мы прорываемся сквозь облако дыма, я знаю, что теперь мы на виду у всех работорговцев внизу. На краю кратера не спрячешься. Мы полностью разоблачены. Именно тогда я слышу чей-то крик. Я мгновенно узнаю голос, принадлежащий Бену. Я оглядываюсь и вижу, что его потрепанный велосипед с трудом поднимается по склону. Он явно был поврежден во всех боях и начинает сдавать. Это становится все медленнее и медленнее. За ним, мчась на своих собственных велосипедах, идет группа работорговцев. “Райан!” кричу я. “Ты должен вернуться за Беном”. Райан стискивает зубы. “Ни за что. Если я вернусь, работорговцы доберутся до меня.” Я в ужасе смотрю на него. “Мы не можем оставить его!” “Мы оставили Зика”, выплевывает он в ответ. “Мы оставили Стефана”. “Они умерли, Райан. Ты слышал Молли. Мы должны отпустить их. Но Бен все еще жив, и ему нужна наша помощь!” Позади меня, цепляясь за жизнь изо всех сил, Бри начинает плакать. “Пожалуйста”, умоляет она Райана. “Ты единственный, у кого есть свободное место. Не оставляй Бена умирать.” Мотоциклы приближаются к Бену так близко, что на них почти невозможно смотреть. Я чувствую, как напрягся каждый мускул в моем теле, пока я жду решения Райана. Наконец, он глубоко вздыхает и разворачивает велосипед, направляясь к Бену. Остальные из нас продолжают гнать его по узкой тропинке, мчась все выше и выше, все выше и выше. Я не могу оглянуться назад, в ужасе от того, что отправила Райана на верную смерть. Я не могу потерять их обоих. “БРИ!” Я кричу, перекрикивая рев ветра и рев двигателя. “Что происходит?” Я чувствую, как ее щека прижимается к моей спине. Вибрация от велосипеда вызывает жжение в ранах от ударов хлыстом. “С ними все в порядке”, говорит она. ”У Райана есть Бен". Я перевела дыхание. Они сделали это. На сегодня. В этот момент раздается мощный взрыв. Я не могу оглянуться назад, слишком боюсь, что если я это сделаю, то сверну с узкой дороги и упаду в кратер внизу. Бри вводит меня в курс дела. ”Райан и Бен взорвали мотоцикл”, плачет она. “Остальные работорговцы ушли”. Они сделали это. Мы свободны. Мы сделали это. Во всяком случае, то, что от нас осталось.
Глава 17.
Мы едем на юг, следуя по высохшему руслу Миссисипи, едем без остановок. Я знаю, что от Мемфиса до Хьюстона нужно всего около восьми часов, и я отчаянно хочу не останавливаться. Но все устали, потрепаны и измучены, и в конце концов, после двухчасового путешествия даже я вынужден признать, что нам нужно отдохнуть. Опустошение здесь абсолютное. Все было полностью сровнено с землей, превращено в пустыню. Бомбы, оставившие на севере кратеры размером с город, полностью сравняли с землей города на юге. То, что когда-то было шумными мегаполисами, было полностью уничтожено. Вокруг, насколько хватает глаз, ничего нет. Что означает, что негде спрятаться, негде укрыться и негде охотиться. Наконец, мы останавливаемся. Я слезаю с велосипеда и помогаю Бри спуститься. Ее лицо залито слезами, и я понимаю, что она, должно быть, всю дорогу плакала из-за смерти Зика и Стефана. Я не могу сказать, что виню ее. Если бы мой отец не вбил мне в голову, что нельзя плакать, я бы тоже сломалась. Я хочу утешить Бри, но чувство вины, которое я испытываю из-за того, что причинил ей столько боли, сдерживает меня. К счастью, Чарли подходит и крепко обнимает Бри. Она плачет ему в плечо. Пенелопа тоже подходит к ней. Я оставляю их троих наедине и подхожу к остальной банде. Райан сидит, прислонившись к камню, и баюкает вывихнутую руку. “Хочешь, я верну его на место?” Я говорю. “Хочу это сильно сказано”, криво усмехается он. “Но да”. Я занимаю позицию, держа его за верхнюю часть руки одной рукой, а другой держась за плечо. Затем я дергаю. Раздается громкий хруст, когда кость возвращается в гнездо. Райан вскрикивает, заставляя Джека подбежать и начать лизать его. “Все в порядке”, говорит он сквозь стиснутые зубы, поглаживая собаку по голове. “Я в порядке, мальчик”. Бен подходит ко мне. “Помнишь, как ты сделал это с моим сломанным носом?” говорит он. Я делаю. Такое ощущение, что это было миллион лет назад, в совершенно другом мире. На севере последствия ядерной войны превратили это место в лед, сделав зимы суровыми и неумолимыми. Но здесь, на юге, наблюдается другой эффект. Зимы были почти изгнаны. Здесь вечный, обжигающий солнечный свет. И мы все страдаем из-за этого. Обезвоженный, загорелый, потный. Несмотря на свою грубость, я не могу не обнять Бена. В последний раз, когда мы нормально разговаривали, мы спорили. Теперь мы оба все еще здесь. Оба еще живы. Мы обнимаем друг друга в течение долгого времени. “Брук?” говорит Райан, прерывая наш с Беном момент. Я отпускаю руки Бена и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я не могу не чувствовать злости. Райан чуть не оставил Бена умирать. Мне потребуется некоторое время, прежде чем я смогу простить его. ”Я думаю, нам лучше попробовать поохотиться", говорит он. “Дети голодают”. Я отодвигаюсь от Бена и оглядываюсь. “Охотиться где?” Я говорю. ”Здесь нет ничего вокруг на многие мили". “Там есть птицы”, говорит он. Затем он опускает глаза. “Стервятники”. Я знаю, что это значит. Что где-то поблизости стервятники обгладывают кости мертвых людей, других выживших, которые проиграли свою битву суровому пустынному ландшафту. Как бы это меня ни возмущало, Райан прав, что воспитывает их как источник пищи. “Хорошо”, говорю я. “Пойдем”. Мы оставляем Молли и Бена разводить костер, чтобы мы могли поджарить все, с чем вернемся, и мы с Райаном вместе отправляемся в пустыню. Все наши вещи забрали обратно в тюрьмах Мемфиса, так что единственное оружие, которое у нас сейчас есть, это ломы, топоры и лопаты, которые нам удалось захватить, когда мы уходили. Это сделает охоту еще более трудной, но у нас нет другого выбора. Мы берем с собой и Джека, надеясь, что он сможет вынюхать для нас более легкую добычу. Мы молчим, пока идем, но через некоторое время Райан начинает говорить. “Я сожалею о том, что там произошло”, говорит он. “Ты имеешь в виду о том, что ты чуть не оставил Бена умирать?” Я бросаю ему вызов. Он пристыженно отводит взгляд. “да”. Я качаю головой, кипя от злости. “Как ты мог?” “Я думал, что это была самоубийственная миссия. Я не думал, что у меня это получится”. Тогда я понимаю, что Райан сделал для меня. Он думал, что вернуться за Беном означало бы верную смерть, но все равно сделал это. Я должен благодарить его, а не ругать. Чувствуя стыд, я наконец бормочу извинения, и мы продолжаем в тишине. После добрых двадцати минут ходьбы Райан замирает. “Смотри”, говорит он, указывая вдаль. Я могу только разглядеть клочок деревьев. Это зрелище совершенно неуместно в суровом пустынном пейзаже. Когда мы подходим ближе, я понимаю, что деревья вообще не растут из земли, а прислоняются к чему-то. Забор? Мое сердце замирает, когда я понимаю, что это жилище, которое было прикрыто ветвями, чтобы скрыть его. Сквозь стволы я различаю признаки жизни: лачугу, жестяную крышу, что-то похожее на колоде