Без всякого сомнения, маленький парусник должен был доставить на недалёкий берег, к которому, видимо, просто не мог подойти глубоко сидящий пакетбот, и самого мсье Шаво, и его загадочный груз. Какое-то время Пётр спокойно наблюдал за тем, что происходила на палубах суден, и вдруг ему в голову пришла шальная мысль.
Не задерживаясь, он спустился к себе в каюту, собрал вещи и снова, стараясь остаться незамеченным, поднялся наверх. Похоже, перегрузка заканчивалась, фонари освещали уже совсем другую часть судна, и Пётр, никем не замеченный, отыскал конец, зачем-то спущенный вниз, и по нему легко спустился на палубу доу.
Притаившись в тени борта, Шкурин немного подождал и, только убедившись, что его появление осталось незамеченным, потихоньку пробрался на нос. Здесь он обнаружил целую кучу циновок, брошенных беспорядочной грудой. Лучшего трудно было желать. Недолго думая, Пётр разрыл циновки и залез в середину груды. Поставив рядом с собой взятый с пакетбота багаж, он улёгся на одну циновку и тщательно прикрылся парой других.
Почувствовав себя в относительной безопасности, Шкурин принялся ждать, когда парусник отвалит от пакетбота, чтобы пристать к берегу. Шум на палубах вроде бы потихоньку стихал, маленький доу слегка покачивало, незнакомые запахи, царившие в его укрытии, понемногу дурманили голову, и Пётр сам того не заметив, преспокойно уснул…
Наутро Шкурин проснулся, когда циновку из-под него грубо выдернули. Больно стукнувшись головой о палубный настил, он вскочил и начал испуганно озираться по сторонам, пытаясь сообразить, где он и что с ним.
Наконец Пётр совсем проснулся и более или менее осмысленно огляделся по сторонам. Вместо ожидаемой пристани кругом расстилалась вода, и только у самого горизонта темнела полоска берега. Доу ходко шёл под парусами в открытом море, а вокруг Петра толпился добрый десяток полуголых людей с кожей цвета эбенового дерева, весьма озадаченных его внезапным появлением.
Внезапно через их толпу протолкался араб в белой длинной галабее. Понимая, что это старший, Пётр собрался было заговорить с ним, но араб бесцеремонно ухватил его за локоть и потащил на корму. В первый момент Пётр хотел дать арабу по шее, но на всякий случай сдержался.
Тем временем грубиян дотащил Петра до низенькой двери и только тут, убедившись, что незнакомец и не думает сопротивляться, наконец отпустил. Повинуясь лёгкому толчку, Пётр влетел в каюту и ещё не успел оглянуться, как из дальнего тёмного угла до него долетел удивительно знакомый голос.
— Мсье Томбер… Как вы сюда попали?
Угрожающая интонация фразы неприятно поразила Петра, и к тому же Шкурин никак не предполагал встретиться с французом. Он-то думал, что просто-напросто проспал разгрузку, однако теперь всё коренным образом менялось. Именно поэтому Пётр решил ничего не выдумывать, а сказать чистую правду.
— Мсье Шаво, я никак не ожидал вас здесь увидеть…
— Разве? — скептически ухмыльнулся Шаво. — А кого ж вы тогда собирались встретить на паруснике?
— Я вообще не собирался видеть этот парусник!
— Да что вы говорите? — Француз уже откровенно издевался. — А чего тогда вы на него полезли?
Пётр самым дружелюбным образом улыбнулся.
— Я вышел погулять ночью и вижу: мы стоим у берега и разгружаемся. Ну я и решил, зачем мне плыть до самой Момбасы, когда я могу начинать своё путешествие с любого места. Понимаете?
— Нет, не понимаю! — отрезал Шаво. — Никого не спрашивая, не имея никакого представления, что к чему, лезть неизвестно куда, не взяв с собой ничего, кроме какого-то жалкого чемоданишки?
Шаво театрально показал на багаж Шкурина, видимо, по приказу араба тоже только что занесённый в каюту.
— Мсье Томбер, прошу не считать меня дураком!
— Мсье Шаво, — Пётр приложил руку к груди и совершенно искренне пояснил: — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Попробуйте понять меня. Скажите, ну кто я такой в той самой Момбасе? Чудак, до которого никому нет дела. А в маленькой миссии я — желанный гость. Со мной будут знакомиться, расспрашивать, сами обо всём мне расскажут и даже помогут, тем более у меня есть деньги…
— Ну, допустим… — Пётр заметил, что Шаво начал колебаться. — Допустим. Но тогда почему вы не подошли ко мне, не спросили?
— Но парусник вот-вот должен был отчалить, — резонно возразил Пётр. — А поговорить я хотел позже и чтоб не мешать разгрузке прилёг на эти циновки… А у них оказался такой дурманящий запах… Думаю из-за этого я и заснул так неожиданно.