Саня Букварь
Спустя неделю мы выехали на первый «боевой» выход с новой базы. Генерал был озадачен предложенной нами тактикой и взаимоотношениями внутри нашей группы, но не только не препятствовал самодеятельности, но и всячески пытался содействовать, хотя некоторые наши предложения просто не понимал.
В этот раз решили проехаться далеко, но очень быстро. Поэтому на «дело» пошли «Бюссинг-НАГ» и крупповский грузовик с десятью пехотинцами. Красноармейцы переоделись в немецкую форму. Со мной в НАГе, кроме ставшего уже постоянным экипажа из двух Андреев, поехал Соджет. Он единственный из всех свободно говорил по-немецки. Удивительно, но на протяжении пятидесяти километров никто не заинтересовался нашей «сладкой» колесной парочкой. Колонн шло много, но все они были слишком большими. Мы занимались в основном тем, что наносили на карту брошенную технику, которую немцы почему-то не торопились убрать.
Возле одного из мостов через небольшую речку на импровизированном блокпосту нас остановил фельдфебель фельджандармерии и заговорил о чем-то с Олегом, изображавшим командира группы. Хотя некоторые слова я уже узнал, но смысл разговора понимал скорее по жестам и интонации. Наконец, Олег с чем-то согласился. Немец что-то громко прокричал, и из леса показался тяжелый грузовик «Хеншель» с Т-37А в кузове. Олег еще снаружи показал водителю продвинуться вперед, «Хеншель» занял место в середине колонны. Соджет забрался в НАГ и сказал:
— Отъедем подальше, и ваш товарищ!
Едва только группа выехала из поля зрения часовых на блокпосту, я развернул башню и навел стволы на кабину. Мы остановились. Фрицы даже не пытались сопротивляться. Их раздели и уложили на пол кузова грузовика с пехотой. Места в танковозе заняли наши парни. На базу возвращались по другой дороге совсем без приключений.
А по приезде Олег «тридцать седьмым» занялся…
Олег Соджет
Сначала я его осмотрел со всех сторон. Потом подумал немного и осмотрел снова. Почесав затылок, залез внутрь. Ну то, что патроны отсутствовали, было ясно сразу, иначе, скорее всего, «дэтэшку» экипаж бы с собой забрал. Вылезая из танка (звучит гордо, хотя это скорее танкетка была, чем танк, один плюс — плавает), я поймал проходившего мимо бойца и погнал его за топливом.
Когда топливо доставили и залили в баки, я сел за рычаги, высказав все, что я думаю о том, кто спроектировал танк таких размеров, и с гордым видом съехал на этом «супертанке» с грузовика по подставленным сходням.
— И что ж с этим агрегатом делать-то? — спросил я сам себя, вылезая на перекур.
Перекурив и приказав загрузить боекомплект в танк, я со словами:
— Машина на ходу и боеспособна. Что с ним делать будем? В общем, вы решайте, а мы передохнем и, пожалуй, за брошенной техникой смотаемся, — отправился к Сане.
Прошерстив последнее пополнение, я вместе со «старыми» кадрами получил семьдесят три танкера. Правда, в основном заряжающие, мехводов же всего девять оказалось.
Техники же у меня было всего-то два Т-26, один Т-37А, два ТЗМ на танковом шасси. И польский трофей, 7ТР который. То есть пока мехводов хватало, но что потом? Если еще что притянем? Вот и решил я, что все танкеры должны уметь танк вести. Для обучения «тридцать седьмой» экспроприировал. Не так жалко его было, как прочую технику. А 7ТР приказал перекрасить под немца. Благо у них с Польши такие были. А мы на таком тарантасе еще не засветились нигде. Так что на нем можно было относительно свободно покидать лагерь и вести разведку.
Док
После разговора Ники с генералом, не знаю, кто был в большем шоке. Ну генерал — понятно. Не каждый день появляются все же гости из будущего. Да еще и просят не мешать им воевать. Да… Но и он нас ткнул… Хотя мы прекрасно осознавали, что с логистикой у нас все печально, и если так дальше пойдет, то немцы нас накроют легко. Но знать — это одно, а что делать с этим, мы не очень представляли. Ни у кого не было опыта в управлении такими массами людей и техники. В общем, помощь генерала пришлась как нельзя кстати.