— Если я вас правильно понимаю — основная причина связана с торможением развития общества и утратой нравственных ориентиров? — уточнил я.
— Нет, скорее, пресыщение запретами, слишком нравственно — так же плохо, как и безнравственно, — грустно усмехнувшись, ответила Ника.
— А как вы представляете себе наши органы? Вы считаете, что это некий иррациональный репрессивный механизм или способ защиты от угроз как внешних, так и внутренних?
— По этому поводу можно сказать и со стороны человека, который был в этой системе, и с точки зрения обывателя. Нам нужны сильные органы, которые могут реализовывать функции контроля и исполнения решений власти. Но эти органы не должны вызывать испуг у обывателя, а только уважение, которое мы растеряли. Да и в ваше время к этому ой как приложили ручки! Без самой банальной милиции страна превратится в неуправляемую машину. Так что, с одной стороны — очень нужные органы, а с другой — в Союзе явно перегнули палку и сделали палачей и пугал. Найти золотую середину — это очень сложно даже в наше будущее время… А насчет внешних угроз, вы не поверите, только недавно — это по нашему времени недавно — появилась открытая информация об их деятельности. Борьба со шпионами будет продолжаться всегда… Государственная безопасность — ГБ, НКВД, СМЕРШ — это нужные организации. Сейчас, в период войны, — очень нужные, но перегиб никогда никому на пользу не шел. Перегнуть палку очень легко, а вот выправить ошибки — невероятно трудно.
Я для себя решил пока не делать никаких выводов, но слушать и наблюдать за мимикой, поэтому задал следующий вопрос:
— Ника Алексеевна, вы историк и много на эту тему читали в своем мире, но все же — каков ваш личный прогноз реакции руководства СССР на ту информацию, что вы нам принесли?
— Осторожный — это в первую очередь. Осторожный и недоверчивый, но при этом, если наши нововведения реально прошли полевые испытания — что сейчас и делают ребята, — то будут приниматься на ура. Любую информацию надо проверять — и у вас, и у нас в правительстве сидят не дураки, кроме некоторых — не буду тыкать пальцем, он еще не родился, — но сейчас такое время, что вся полезная информация будет использована на сто процентов. Только вот кто будет определять, какая из модернизаций реальна, а какая выдумки, не заслуживающие внимания, — это работа специалистов и наших парней. В данном случае — вы не поверите, но я говорю честно — в этом и будет ваша основная роль. Если вы нас не поддержите и мы не сможем реализовать наши возможности — что бы мы ни рассказывали в Союзе, все будет приниматься долго и со скрипом.
— Ника Алексеевна, а будущее у человечества есть? В том, высоком смысле, или мы — просто волосатые обезьяны и будущее — это вечное ням-ням с бессмысленной и жестокой борьбой с себе подобными?
— Будущее всегда есть, Дмитрий Михайлович. Но вот какое? Будет ли это всемирный коммунизм или это будет мировой кризис и «холодная» война, даже при всех наших знаниях будущего нельзя сразу же взять и изменить психологию всей страны и тем более — ее лидеров. Не будем и пытаться. Глупо было бы — прийти и сразу в лоб: «Вы все дураки, и из-за вас будут страдать миллионы людей!» Все должно развиваться постепенно, в своей исторической эпохе. Монархизм — социализм — демократия. Советский народ сейчас не готов к резкой перемене социального строя. Значит, не надо и давить. Все будет со временем. Все меняется, так или иначе. Если с нашей помощью развитие истории пойдет не так, как у нас, — кто может сказать сейчас, будет ли это хуже или лучше? И для кого?