Сон был неспокойным, липким. Её закрутила тьма, в ней не было дна, не было опоры. Чертовка помнила, как барахталась, сучила лапами, прогибала спину. Всё без толку. Котлета растворилась в темноте, даже запах пропал. Остался только холод. ⠀
Рядом был ещё кто-то. От него веяло тухлятиной и безразличием.
Тьма разгорелась множеством огней, тысячами глаз.
– Подъём!
Она вздрогнула. Лениво приоткрыла один глаз. Тут же зажмурилась – солнце кольнуло один глаз поверх раскидистого лопуха. Большой рупор, установленный на высоком шесте, заиграл бодрую мелодию.
Чертовка зевнула, потянулась лапами, выпустила когти. Насторожилась. Что-то странное чудилось в северном ветре. Что-то очень неприятное, отчего волосы на загривке топорщились.
Отовсюду посыпали оболтусы. Сонные и неопрятные. Неужели сложно глаза протереть?
Старшие что-то выкрикивали, остальные громко повторяли. Менялись цвета галстуков, голоса.
Тут появился высокий рыжий мальчик, за ним ещё трое. Среди них сторож и директор. Они о чём-то шептались. ⠀
– Да, Алексей Князев и Слава Богатырёв. – Услышала она. – Их нигде нет. Мы с ребятами все тут обошли, – оправдывался рыжий.
⠀Чертовка повела ободранным ухом. Здесь вы их и не найдёте. Нельзя ходить за забор, нельзя ходить в деревню. В деревне охотился зверь.
Весь день Чертовка пыталась учуять его. Вспомнила последний день в уже тогда опустевшей деревне, когда оголодавший зверь пришёл за ними. Перед глазами возникла оскаленная пасть, горящие красным жестокие глаза и утробное, довольное ворчание. Тёплый бок матери дрожал, но она могла только бессильно шипеть. Братья, наоборот, притихли. Чертовка чувствовала, как колотятся их сердечки и среди них спотыкалось её собственное.
Через секунду яму заполнил кислый прелый смрад. Его она и ждала сейчас, постоянно напрягая нюх.
Но северный ветер приносил только запахи отцветшего кипрея, затхлой воды и червей. Их очень любил ёж. Он до сих пор не вернулся под крыльцо.
Как не вернулись и те двое оболтусов.
Утром в калитке за сараем скрылся целый отряд во главе со сторожем. Что ж, пусть ищут. Едва ли им что-то грозит – зверь сыт. Но вот когда проголодается вновь… Кто знает, сколько выстоит забор? Чертовка не знала, почему зверь не может проникнуть в усадьбу, что-то его не пускало. А, возможно, он просто спал, после того как выскреб деревню. Быть может, ушёл в другие места, сменил облик. Ведь в деревню три года назад вошёл человек, а на кошачью семью напал огромный волк. Но запах был один. Свирепый, безжалостный, гнилостный.
В усадьбе шептались. Кто тайно, укрывшись тенями, коих тут хватало, а кто открыто, сидя на лужайке перед прудом. Но вскоре всех разогнал голос из рупора: «Тихий час!»
После полудня приехали новые люди. Двое: мужчина и женщина, на огромной чёрной машине. И ещё один пешком со стороны поля, за которым часто раздавались гудки и грохот. От мужчины пахло жареным мясом и тестом. Они долго беседовали с директором, громко кричали.
Баба Нина охала каждый раз, когда помешивала суп. Про Чертовку она совсем забыла и лишь бросила из окна обидное:
– А ну, брысь. Не до тебя.
Чертовка пробовала отыскать Веру, уж та не откажет, но её тонкий запах с привкусом ласки терялся за забором. Она тоже ушла на поиски утром.
Чертовка прокралась на задний двор, туда, где к главному зданию крепилась старая часовня. Тут всегда было много голубей. Нужно только выждать момент.
Птицы вертели головами, пучили глаза. Крылья шелестели о каменную кладку парапета, сыпались ошмётки мха. Чертовка вжалась в тень, замерла. Несколько птиц топтались на траве, что-то искали, копошились.
Лапы напружинились. Она вытянулась, замерла на полушаге, не смея моргнуть. Вот сейчас.
Голубь удивился, когда она лапами прижала его к земле. Забил крыльями, когда она прикусила горло. Сжала сильнее. Ещё сильнее. А теперь под крыльцо.
Вернулась Вера. Чертовка лежала под любимым кустом, щуря глаза и переваривая голубя. У пруда Вера сбавила шаг. Чертовка подалась вперёд, кинулась в ноги. «Добрая Вера, ласковая Вера» – бурчала она. Но девочка не присела, не взяла на руки, как делала это обычно. Топталась, ненароком оглядываясь. Голубые глаза сверкали на калитку. Потом девочка резко отвернулась и наконец, наклонилась к Чертовке.
Последним через калитку вошёл рыжий мальчик.
– Вера! – Он тяжело дышал. – Спасибо, что пошла с нами. – Веснушки на его щеках потускнели, их вытеснил румянец.
– Не за что. – Вера сама на себя не походила. Обычно весёлая и приветливая, сейчас она притихла, уголки губ дрогнули. – Надеюсь, они найдутся.