— Ну и ну!..
И принявшийся развивать эту мысль более полно уже в противоположном ухе Отшельника:
— А я-то боялся найти здесь вместо Фанатика смиренную овечку Божью! Отшельника! Ты ведь, кажется, так себя нарек? Скажу тебе по секрету, видал я на своем веку разных овечек, и даже, хочешь верь — хочешь нет, зубастых, как волки, но чтобы с этакими вот когтями!..
— Зачем ты явился?.. — подавленно прохрипело пространство голосом Отшельника, которого только что непочтительно обозвали Фанатиком.
— …Полосующими мирных гостей, как какие-нибудь матрасы, безо всяких на то причин, не утруждаясь даже предупреждением! — продолжал разглагольствовать голос в правом ухе. И добавил рассеянно, уже в левом: — Кстати, добавление «ты» очень к лицу твоему дежурному вопросу. Весьма его разнообразит! Советую в следующий раз ограничиться одним «Зачем?». Это внесет в него некоторый философский оттенок.
Пространство неопределенно перхнуло, булькнуло и умолкло надолго. Мятежник тоже молчал, должно быть, в ожидании новых дежурных вопросов, для внесения в них очередных радикальных корректив. Вопросы больше не сыпались, и старые враги, они же «друзья», один из которых только что едва не настругал другого нестандартной соломкой, продолжали висеть друг против друга в абсолютной пустоте, усугубленной теперь еще и гробовым молчанием.
Молчание пролегло между ними черным облаком, с каждым мгновением все тяжелея, ощутимо наливаясь каким-то зловещим, пока неясным Отшельнику смыслом. Наконец-то, только сейчас он понял — Мятежник явился сюда вовсе не для. того, чтобы издеваться, ему действительно есть что сказать и не иначе как именно теперь он собирается это сделать.
Наконец-то гость поднялся на ноги и встал прямо перед хозяином, практически лицом к липу приняв при этом нарочито небрежную позу.
Отшельник окаменел в ожидании.
— Так вот, к вопросу «Зачем?», — нарушил напряженную тишину по-прежнему спокойный, чуть насмешливый голос гостя, на сей раз в обоих ушах «окаменевшего» слушателя. — А явился я к тебе затем, чтобы сообщить, что намерен разделаться с этим миром. Точнее — попросту его уничтожить. И можешь не сомневаться, что ради удовольствия задавить этот гадюшник, я не пожалею и собственной жизни!
— Как?.. — слегка опешило пространство севшим, как сдутый шарик, голосом Отшельника.
— Вот хороший вопрос! — обрадовался голос гостя. — И главное — свежий! Хотя и не самый удачный из твоего философского арсенала. Впрочем, самые великие вопросы — можно сказать, перлы, ты еще успеешь задать, но гораздо позднее и не мне, а самому себе. Так вот, КАК это можно, вернее — нужно — сделать, тебе должно быть известно ничуть не хуже, чем мне.
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЭТОГО ЗНАТЬ!!!
Взвыло так, будто сама Вселенная ужаснулась перспективой собственной грядущей гибели от порочной руки одного из своих ничтожных червей. Ответом ей был издевательский хохот оного червя.
— А я-то уже предвкушал твое дежурное «ЗАЧЕМ?» — насмеявшись вволю, вымолвил гость. — Ошибся, каюсь! И все же советую тебе для прояснения этого вопроса похерить к чертям твое отшельничество и насладиться всеми прелестями Большого Мира. Очень рекомендую!
Выдав «рекомендацию», гость сделал небрежно хозяину на прощание «ручкой». Отшельник мрачно наблюдал, как стальная махина бывшего гиперплазмоида… — а на вот выкуси тебе гиперплазмоид! — как жалкий осколок разбитого обтекателя под этим распоясавшимся маньяком начал медленное движение, совершая аккуратный разворот Стоящий в его центре, вольно отставив ногу Мятежник, повернутый к собеседнику уже почти спиной, вдруг полуобернулся назад, изобразив в то же время сухими пальцами левой руки беззвучный щелчок. После этого Отшельник вновь услышал его голос.
— ОДИН, — сказал Мятежник и, помолчав секунду, словно в раздумье, добавил: — ИЗ ТРЕХ.
Отшельнику почудилось, что обезумевшая Вселенная впилась в его тело иглами всех своих звезд, как будто он стал внезапно ее центром и она, кренясь, пыталась в отчаянии за него уцепиться. Что-то билось пойманной птицей в мозгу, что-то стучало последней надеждой, и Отшельник не сразу осознал, что это «что-то» есть всего-навсего вопрос: «Зачем, зачем он рассказал мне, именно мне о своем намерении?..»
Гость все еще находился на его территории, но, судя по изрядной звездной вибрации, вот-вот готовился отбыть. Отшельник весь подался вперед, надеясь еще успеть выкрикнуть хотя бы одно слово, как будто оно одно могло еще что-то изменить, но так и не выкрикнул, потому что Мятежник неожиданно повернул голову и его низкий голос с прорезавшейся в нем хрипотцой вновь дохнул Отшельнику прямо в ухо: