Тем временем голая девица, вместо того чтобы стоять на месте в ожидании кавалера, медленно к нему приближалась. Налитые груди безупречной формы соблазнительно покачивались, глаза красавицы лучились таким откровенным вожделением, словно ее проморили здесь целый год взаперти и в воздержании от плотских утех и довели бедную затворницу до того, что теперь она готова была изнасиловать первого же грабителя, проникшего в ее узилище, окажись он даже — как Михаил поначалу — аморфной жидкостью.
— Какие милые глазки! Начнем, пожалуй, с левого, — проговорил Михаил, пятясь от нее вдоль стены, как шокированный девственник, и вскидывая руку с дубинкой почти что охранительным жестом — мол, изыди, Сатана! Дубинка молниеносно удлинилась, ударив соблазнительницу тупым концом в широко распахнутый левый глаз. Голова ее резко мотнулась назад и тут же вернулась на свое прежнее место, словно боксерская груша на гуттаперчевом держателе.
— Не бойся, глупенький, — проворковала она грудным голосом, что твоя влюбленная голубка, продолжая наступать на Михаила, не забывая при этом тянуть к нему жадные руки.
«Левый не катит, попробуем правый!» Дубинка метнулась ко второму ее глазу не менее метко, чем к первому, и, к сожалению, с аналогичным результатом. «Глаза отпадают, идем дальше».
— Тебе будет хорошо, так сладко, как никогда в жизни, — бормотала красавица, трясясь, как в лихорадке, преследуя его по пятам и совершенно не реагируя на град ударов, поражавших по очереди самые болезненные участки ее тела. «Могу себе представить!» — подумал Михаил. Впрочем, у него обозначилась уже реальная перспектива не только представить сладость ее объятий, но и ощутить ее в полном Объеме: они совершали уже второй круг по кабинету, и движения ее все ускорялись, а он все еще — как бы это поделикатней выразиться? — не нащупал ее слабого места. Ее глаза впились в него не мигая — казалось, что они действуют уже на расстоянии, гипнотизируют, лишая подвижности не только его тело, но и ощутимо тормозя мышление. «Не худо бы покопаться в ее программе… Потом… Сейчас главное — не допустить прямого контакта». Уже с трудом удерживая логическую нить, он деформировал, как бы расплавил внутри себя все кубики, исторг их на поверхность своего существа и разлил по себе наподобие защитного слоя. Сделал он это как нельзя вовремя: она уже держала его за плечи, обнимала, окутывала его собою, вбирала в себя, заглатывая всем телом, как голодная амеба. Глаза ее все еще продолжали светиться прямо перед ним, слившись в продолговатый расплывчатый омут, высасывающий из Михаила остатки его независимой личности. Ужом прошуршала по краю ускользающего сознания последняя мысль: «Может, попробовать наоборот? Не нажатием, а…» Уж напоследок решительно ударил хвостом: «Давай! — Левый!» Сохранившейся еще толикой воли он заставил себя податься вперед, прямо к нежно-голубому омуту, вздернул подбородок вправо, схватил зубами длинные ресницы ее левого глаза и дернул…
Принудительные объятия, почти уже подарившие сопротивляющейся своему счастью жертве блаженство полного забвения, резко разжались, вместе с ними ушло оцепенение, а к замороченным мозгам тут же вернулась былая ясность. Как таковой красавицы в кабинете уже не было — она соскользнула к ногам Михаила длинной радужной лентой. Конец ленты оказался зажат у Михаила в зубах, но на радостях челюсть облегченно отвисла, и он его выронил. Не подвела его все- таки старушка интуиция, значительно обострившаяся за последние, богатые приключениями дни, сразу подсказала — левый! Правда, защитный информационный слой, спасший его от мгновенного паралича, оказался полностью слит. Да ведь не куда-нибудь слит, а на эту самую ленту, а с ней мы сейчас разберемся по-свойски! В груди у Михаила образовалась узкая щель, вроде как в почтовом ящике. Правая рука, обратившись длинным шланговидным манипулятором, подхватила конец ленты, запихнула его в щель, и лента, извиваясь лениво, покорной змеей втянулась в недра почтового ящика, то есть само собой — в Михаила. «Вот так вот! — подумал он самодовольно. — Сожри сам или тебя сожрут — первый закон эволюции, он же — основной принцип деятельности информационных взломщиков — подлинных венцов этой эволюции, распустившихся махровым цветом на просторах виртуального мира!»