Михаил все вглядывался в толщи вод и не заметил, что стоит у края картины уже не один — к пейзажу подтянулись постепенно практически все и молча смотрели на воду, уже не ожидая чуда, лишь отдавая молчанием последний долг веселому сероглазому пареньку, с которым их, на его беду, свела нечаянно судьба, оказавшему им бескорыстную помощь и так нелепо только что погибшему.
Михаил понял, что не один он страдает душой, когда услышал рядом тихий всхлип: это заплакала Скалди, уткнувшись куда-то в своего Бола. А раз по Страннику плакала Скалди — значит, ему уже наверняка не суждено было воскреснуть.
— Бедный мальчик, — пролепетал дрожащим голосом Фредди Бельмонд. — Такая ужасная смерть!..
И в этот поистине скорбный момент откуда-то снизу из картины высунулась мокрая рука и уцепилась за «раму» — то есть за скользкую почву у края картины. Все скорбящие бросились в едином порыве вперед, рискуя отдавить всей толпой эту нетвердую руку, но Михаил успел к ней первым, отбросил лазерник и, схватив Странника за запястье — а в том, что рука принадлежит именно Страннику, не возникало никаких сомнений, — стал тянуть его из моря на берег. Причем его почему-то очень вдохновил тот факт, что с другой стороны ему принялся помогать не кто иной, как Бол Бродяга. И все же радость вызволения Странника живым из передряги была не на шутку омрачена: вытаскивая Занозу, Бол попытался схватить его за вторую руку, и тут обнаружилось, что кисть правой руки у Занозы отсутствует напрочь; из осиротевшего запястья щедро лилась ярко- алая кровь. Михаил, как истинный санитар, уже прикидывал в уме возможные методы первой помощи при откушении конечностей, но стоило и С Болом полностью вытянуть Странника на сушу, как их тут же решительно оттеснили женщины: у Рейчел в подсумке нашлась небольшая аптечка, и она принялась умело накладывать Занозе жгут; Скалди же просто присела рядом, обняла Странника за плечо и вдруг по-настоящему разрыдалась.
— Ей, детка, не переживай так! Завтра новая отрастет, — утешал ее мокрый, синеющий на глазах Заноза.
— Отрастет, конечно! — Скалди зло смахнула слезы. — Я уж думала, что эта гадина тебя сожрала. Интересно, как бы ты завтра воскрес, если бы оказался у нее в брюхе?
— Я бы воскрес где-нибудь в другом месте, — морщась, с улыбкой ответил Заноза. Скалди с сомнением покачала головой.
— Помнишь Жира Горбуна? Он пропал в прошлом году, перед самым уходом Бола. Говорят, что он попал на обед к этой твари. И больше никто его не видел. Он уже не воскрес!
Тут неожиданно из первых рядов подал голос Попрыгунчик, прикусивший язык под грузом впечатлений, кажется, с самого вчерашнего вечера, а теперь вновь, на общую беду, обретший дар речи.
— Зря вы все-таки туда прыгнули, — компетентно заметил он. — А раз уж прыгнули, то надо было тыкать ее чем-нибудь прямо в глаз!
— В глаз?.. — озадачился Заноза. — Что-то я не заметил у нее на брюхе глаз. И все-таки я ее прикончил!
— Мишке скажи спасибо, — донеслось откуда-то сзади ворчание Петра. — Кабы не он, рассекать бы тебе сейчас морские глубины у нее в пузе вместо пассажира!
Заноза озабоченно посмотрел на Михаила и поведал:
— Я ткнул ей лазерником в самые зубы, выстрелил, ну и… — Он красноречиво кивнул на свою искалеченную руку, над которой уже заканчивала трудиться Рейчел. — Значит, ты ее тоже?.. Выходит, что мы ее с двух сторон, вместе пришкварили?
Михаил неуверенно кивнул Страннику и отыскал глазами Карригана — тот оказался неподалеку, околачивался, как всегда, возле Илли не принимая участия в общей беседе с пострадавшим. «Неужто он знал, что Заноза и сам справится с чертовой рыбой?.. Может ли такое быть?..» — думал Михаил, вспоминая спокойный, насмешливый взгляд Карригана в самую критическую для Занозы минуту. Впрочем, с Карриганом давно уже было ясно, что в его лице их сопровождает одна сплошная загадочная темень. А вот что касается Илли, так ее теперешнее состояние всерьез Михаила обеспокоило: такой хмурой, более того — подавленной, он видел ее впервые. Не напрасно же Илли еще в отеле отреклась от своего эгнота: похоже, что перед тем, как зашвырнуть прибор в море, она получила через него какую-то очень недобрую весть — ясен пень, потому и швырнула! Но ведь что же тогда выходило — что границы между мирками в Месиве не являются препятствием для пространственной связи?