Так размышлял Михаил Летин, подумывая уже и о том, куда бы ему со своей компанией двинуться по окончании просмотра, когда заметил вдруг над дерущимися странное движение воздушной субстанции. Миражи, на которые он давно уже перестал обращать внимание, выгибались причудливыми узорами вокруг одной точки неподалеку от Стержня. «Батюшки, да это же…» Не успел он сформулировать мысленно свою мгновенную догадку в конкретное слово, как миражи вокруг критической точки разошлись кругообразно, и в воздухе над полем межклановых разборок возникло именно то, что всплыло мгновением раньше перед внутренним взором Михаила: а именно — имперский катер преследователей.
— Ах ты сволочь настырная! Дерьма тебе в реактор! — процедил Петр.
— Лучше — взрывчатки, — невозмутимо усовершенствовал рацпредложение Петра Владимир Карриган.
— Мишка, уводи! — велел Петр.
Михаилу показалось, что он находится на очередной репетиции их коронной сцены: те же, в боевой декорации. К привычной, повторявшейся уже не раз ситуации явно чего-то недоставало, и Михаил тут же понял: не хватает милого сердцу звукового сопровождения из Карриганова кармана. Всеобщее, несомненно, воспоминание было достойной эпитафией погибшему прибору, небольшому произведению искусства, перевернувшемуся сейчас, наверное, в своем плавучем гробу, то есть в чреве у дохлой рыбы.
Михаил огляделся напоследок — все ли на месте — и с удовлетворением отметил возвращение с мусорного наблюдательного пункта Попрыгунчика. Все были в сборе. Он сосредоточился и без малейшего на сей раз усилия ощутил под ногами что-то базовое, но процесс был бесцеремонно нарушен распоряжением Карригана:
— Повремени-ка минутку!
Обернувшись, Михаил удивленно уставился на неизменно самоуверенного преступника международного пошиба. Карриган, глядя в поле, где среди неподвижных битсов и танков все еще продолжался разухабистый клановый мордобой, произнес отчетливо:
— Странник!
— Некогда! — раздался рядом злой запыхавшийся голос.
— Дружеская просьба, — сказал Карриган. — Мы тебя сегодня выручили, выручи и ты нас. Клади этого вояку, бери свою пушку и попробуй сбить из нее вон ту птичку!
«Та птичка», висевшая до сих пор неподвижно, сориентировалась наконец, кажется, в боевой обстановке и нащупала своими радарами необходимые ей объекты. Заноза как раз уложил противника ударом искалеченной руки в нос, когда катер резко покинул место своего прибытия и направил стремительный полет прямо к небольшой группе наблюдателей в мусорном интерьере.
— Мишка, уводи! — вновь жестко приказал Петр. — Из этого ствола ему имперца не сбить!
— Тут резак нужен! — нервно заметил Голс.
Михаил стоял, не отвечая, устремив взгляд к основанию Стержня. Окончательное решение вновь было за Проводником, и он его уже принял. Он не сомневался — раз Карриган сказал «сбить», значит, это действительно возможно. Только почему Заноза двигается так медленно? А катер приближается быстро, слишком быстро! Он уже на полпути, а Заноза еще только протягивает руку в столб голубого света и берет свой подлинник. «Подлинник! Вот как называется это оружие, предмет спора двух могущественных кланов Перекрестка! Он действительно способен сбить имперца», — неожиданно понял Михаил. И в этот миг, когда сомнения его окончательно развеялись, он каким-то собственным внутренним усилием сместил вдруг индикаторы времени на двух неведомых секундомерах. По большому счету он так и не понял, что именно произошло и как он это сделал, но катер преследователей теперь надвигался не так стремительно и неотвратимо, подобно лихой судьбе, а плыл сквозь миражи, преодолевая пространство неторопливой воздушной субмариной. А там, далеко внизу, Странник почти неуловимыми по быстроте движениями выдернул из Стержня подлинник, вскинул его к плечу и выстрелил. Из ствола его оружия протянулся к катеру длинный сверкающий палец. Эффект от выстрела оказался для большинства наблюдателей неожиданным: антилазерное покрытие, как-никак, должно было надежно защищать имперца от лучевого оружия. Но тогда оставалось предположить, что преследователи срочно решили проверить на мягкость здешние почвы и специально ради этого резко изменили направление своего маршрута, подстреленный катер скользнул наискось вниз, устремляясь на встречу с землей.
— Хороший выстрел! Спасибо, — произнес Карриган, а в следующий миг земля содрогнулась, принимая на свою многострадальную грудь порцию тяжкого металла, имеющего почему-то обыкновение летать по небу, аки пух, и, к сожалению далеко не аки пух с этого неба падать.