— Мог бы быть и получше, — проворчал Петр; катер, вспахав при падении глубокую борозду, ушел на треть в землю, но при этом, ко всеобщему разочарованию, не взорвался.
— Квиты, — скупо уронил голос Занозы. Сам Заноза далеко внизу стал кричать что-то, уже сверху неслышное, махая над головой только что добытым и уже испытанным в деле предметом спора. Дерущийся народ оторвался от своего увлекательного занятия и в большинстве своем бурно и очень эмоционально обрадовался, а в меньшинстве — отчаянно загрустил. Пока Странники внизу копошились, кто радуясь победе, кто оплакивая свое поражение, Карриган бросил на Петра вполне однозначный взгляд: я, мол, свое дело сделал, теперь ты можешь дальше командовать.
Петр долго оценивающе глядел на Карригана, потом с тем же изучающим выражением — на подбитого имперца, после чего произнес задумчиво:
— А не пора ли нам расстаться?..
— Что ж, я не возражаю, — как ни в чем не бывало сразу согласился Карриган. — Разойдемся прямо сейчас. — Он обернулся к Михаилу. Надеюсь, наш Проводник не против?
Окружающий мир померк на мгновение в глазах у Михаила Летина. Конечно, им суждено было рано или поздно расстаться. Но чтобы ни с того ни с сего, прямо сейчас, вот так неожиданно…
— Нет!.. То есть да! Я против!.. Или мы уходим все вместе, или… Или вообще никуда отсюда не двинемся! — решительно заявил он, упрямо склоняя голову в направлении брата, словно намеревался боднуть его немилосердно при малейшем возражении.
Петр в досаде сжал челюсти, разжал и опять сжал. Желваки на его скулах разыграли танец невысказанных проклятий. Он указал пальцем на поверженный катер.
— Посмотри сюда! — велел он брату. — Ты думаешь, что там внутри все передохли? Как бы не так! Очень скоро имперские борзые очухаются и займутся ремонтом своего корыта, а потом опять кинутся в погоню за этой парочкой! Если мы с ними сейчас не расплюемся, то нам никогда не уйти от погони!
Михаил поднял на Петра недобрый взгляд исподлобья и выдал, как припечатал:
— Я сказал — нет.
Они глядели друг на Друга — два брата, как два непримиримых врага, и Михаил — фактический хозяин ситуации, ясно ощутил, что брат готов в эту секунду скорее убить его из своего лазерника и остаться вовсе без Проводника, чем уступить. Сам Михаил не намерен был уступать, без малейших при этом позывов к убийству.
В эту решающую минуту к Петру подошла Рейчел и, обняв его рукой за спину и положив ему голову на плечо, сказала, указывая другой рукой в поле:
— Смотри-ка, а куда это они все собрались?
Напряжение момента было нарушено нехитрой дипломатией Рейчел. Все оглянулись невольно в указанном ею направлении.
Странники — и победители и побежденные, карабкались вместе, помогая друг другу, на серебряных животных, стоящих до сих пор смирно на тех самых местах, где седоки их покинули, ринувшись в увлекательную драку не на жизнь, а на разудалость. Стоило двум замирившимся, видимо, кланам, расположиться в тесных компаниях на спинах у битсов, как причудливые звери начали один за другим таять в воздухе.
— Намылились куда-то отмечать мировую, — предположил Карриган и добавил небрежно, как бы между прочим: — Нам тоже пора.
Михаил, кивнув согласно, покосился на Петра, и в это время неподалеку от компании вновь образовался огромный серебряный жук-рогач. На заплечной пластине у жука сидело аж пятеро Странников: кроме Занозы и папаши Костена, там поместились Оса и Бол Бродяга, между ними пристроился еще какой-то незнакомый носатый тип, судя по понурому виду — представитель проигравшей стороны. Заноза ловко перебрался к жуку на рог и оттуда уже спрыгнул на землю, за ним все то же самое проделал не менее ловко полиэтиленовый мешок с Болом.
— Ребята, у нас к вам есть одна просьба, — начал Заноза, подходя. — Бол хочет пойти с вами. Здесь, на Перекрестке, ему никто не может помочь, он решил попытать счастья в декорациях. Возьмете с собой Бродягу? В ваших делах он не помеха, а при случае и подсобит чем.
Бол, нейтрально перетасовываясь, выплыл из- за спины Занозы и установился с ним рядом. Глядя сейчас на Бола, Михаил ощутил вдруг всей своей одинокой душой удивительную и редко кому присущую атмосферу дружелюбной надежности, исходящую, как ни странно, от этого перемешанного человека.
Петр молчал, переваривая неожиданную просьбу. Молчал и Карриган. Молчали с любопытством все остальные.
— Конечно, возьмем, — сказал Михаил, делая шаг к Бояу с сильным желанием хлопнуть его по плечу, но так и не решился выбрать, какая из частей, расположенных поблизости, может сыграть в данном случае роль плеча. Зато он увидел в первый раз глаза Бола Бродяги — зеленые, ясные, с чуть приметной карей грустинкой в глубине, они проплыли прямо перед лицом Михаила и проследовали далее, обратившись на Занозу.