— Устроили проходной двор… Ворота нараспашку, заходи кому не лень… Облавы на вас тут, как я погляжу, давно не было…
Из-за второй двери что-то невнятно в ответ прошебуршало и донесся раскатистый храп.
— Тьфу! — от души плюнул дед, зыркая в третью дверь, и, обернувшись, махнул пригласительно рукой. — Вот, давайте-ка сюда!
Вняв приглашению, они прошли гуськом по коридору и нырнули мимо гостеприимного деда в помещение, оказавшееся изнутри натуральной малогабаритной норой. Если быть до конца справедливым, комната больше напоминала уютную берлогу. Для медведя, надо понимать, уютную: ни один медведь-гризли не отказался бы от такого роскошного лежбища, учитывая к тому же полное отсутствие в нем мебели. Всю мебель, а конкретно — кровати заменяли здесь разбросанные по полу подстилки матрасного типа весьма сомнительной чистоты. «Ура!..» — совершенно искренне подумал Михаил Летин при взгляде на раскинувшееся перед ними матрасное изобилие, ощущая себя не просто медведем, а счастливейшим из медведей. Спутники в большинстве своем тут же наглядно продемонстрировали полную солидарность с Михаилом, радостно оккупировав ближайшие лежанки. Не стал исключением даже Бол Бродяга, не говоря уже о Попрыгунчике с Бельмондом: одной ночевки на полу оказалось для них вполне достаточно, чтобы научиться ценить изделие, хоть отдаленно напоминающее матрас. Михаил тоже не прочь был бы немедленно рухнуть на что-то относительно мягкое, но медлил, заметив, что Илли не торопится устраиваться на отдых: она стояла в дверях вместе с Карриганом, о чем-то с ним перешептываясь.
— Ну дед, спасибо! Удружил! — от души поблагодарил Петр, растягиваясь блаженно на матрасе.
— Так вы здесь, значится, отдыхайте, а я пошел, — донесся откуда-то из коридора голос скромного благодетеля. Самого деда уже в дверном проеме видно не было — усвистел, видимо, на выход. Михаил сильно подозревал, что у водяного чешутся руки немедленно и с толком промотать честно заработанный капитал. Тем временем Илли закончила шептаться с Карриганом, прошла мимо Михаила в глубь берлоги и уселась там сердито на матрас, спиной ко входу. У Михаила создалось впечатление, что они поссорились. Карриган вместо того, чтобы тоже пристроиться на отдых, шагнул к двери.
— Куда собрался? — остановил его на пороге голос Петра.
Карриган ответил через плечо:
— Пойду добывать хлеб насущный. Моя девушка проголодалась.
— Неплохая мысль… Насчет хлеба насущного, — произнес Петр, медленно перетекая из лежачего положения в сидячее.
— А еще насущней — насчет горючего, — хохотнул со своей лежанки Голс.
— Вот только одному тебе столько хлеба и горючего не дотащить, сколько нам на всех надо, — продолжал Петр раздумчиво.
— Я с ним пойду, — заявила неожиданно только что улегшаяся Рейчел и тут же встала, всем своим видом давая понять, что сакраментальный вопрос, кому идти за хлебом, решен и дальнейшему обсуждению не подлежит.
— Ну да, пошла как-то коза за капустой! — криво усмехнулся Петр. — Все спиртное по дороге выпила и сказала, что так и было.
— Но капусту-то донесла! — отпарировала, улыбаясь, Рейчел.
— Капусту-то? Донесла, а как же. До первого же встречного козла.
Голс хмыкнул. Рейчел, напротив, перестала улыбаться, глаза ее полыхнули недобро: ни дать ни взять ведьма в гневе, того и гляди забормочет лихие слова и закидает всех неугодных квашеной капустой. Михаил подосадовал мысленно: «Что ж они раньше-то не догадались, насчет хлеба и прочего? Могли бы затариться по дороге, в тех же «ГРЫБАХ» — возможно, кстати, что здесь это что-то вроде «БУЛОЧНОЙ».
Петр неторопливо поднялся и объявил:
— Ладно, идем втроем. Остальным ждать здесь. Мишка, отдыхай, копи силы. Мы скоро. Голс, остаешься тут за дежурного.
Тем временем Бол, раскиданный в беспорядке по матрасу, успел скомпоноваться обратно в аквариум и выдвинулся на середину комнаты со словами:
— Я тоже пойду.
Петр качнул головой отрицательно, но Бол тут же пояснил: