Дед написал Майе записку. Они заперли дом и ушли.
3
Дед молчал. Варя тоже помалкивала. Так они молча приехали на Казанский. Люди толкались, бежали с чемоданами и сумками. Была суета, как всегда на вокзалах, гул голосов, дневные лампы лили безжизненный свет.
Поезд дальнего следования был уже подан, в окнах вагонов виднелись первые пассажиры, устраивающие чемоданы на верхних полках, готовясь в не маленький путь. У подножек вагонов толпились провожающие.
— Прибудешь на место, телеграмму отбей!
— Здоровье, Павлуша, береги, слышишь, здоровье!
— Аллочка, в пакете на дорогу яички крутые!
Неожиданно Варя увидела поспешно идущую вдоль поезда учительницу Валентину Михайловну в синем берете.
— А я жду, а я беспокоюсь! — встревоженно кричала учительница.
— Напрасно, напрасно, — отрывисто бормотал дед.
— Как — напрасно? Как же напрасно? Арсений Сергеевич, желаю удачи! Варя, а я из школы вернулась и будто прозрела! Такое совпадение, такое удивительное, может ли быть? Мигом в метро — и в «Советскую» на Ленинградский проспект. Только их разыскала, а тут и Арсений Сергеевич подоспел… Варя, отпускаю тебя на свой страх и риск за три дня до окончания школы. Директора сейчас не найти, беру на себя, на свой риск… А Клавдия-то, Клавдия, можешь представить!..
— Поезд номер… Москва — Ташкент отправляется…
Шум и суета возле вагонов усилились.
— До свиданья! Благодарю, — сказал дед, церемонно целуя Валентине Михайловне руку.
— Что вы! Что вы! — радостно загорелась она. — Ведь это исключительный для историка случай! Если в вашу семью возвратится… Ведь это же документ сердца, живой голос истории… ведь для вашей летописи как это важно!
Дед нагнулся, снова молча поцеловал полненькую ручку Валентины Михайловны.
— А какая для школы находка! — кричала Валентина Михайловна, идя рядом с вагоном, когда поезд тронулся, сначала медленно, потом быстрее, шибче: стучу-стучу, чу-чу, чу-чу-чу… — Замечательная для школы находка, для нашего исторического кружка! Ты там слушай, Варя, запоминай да записывай… Да копию, Варя, сними для кружка!.. Не опаздывай на практику, Ва-а-ря!
Вокзал остался позади, давно уже не видно учительницы в синем берете. Мимо окон вагона бежали пятиэтажные розовые здания, склады, пакгаузы, автобусные парки, пробежала деревянная, с навесом платформа Сортировочной, и пошли мелькать дачные поселки, цветные абажуры террас, сады, темные сосны, и пахнуло в окно сыростью, свежестью, ароматом весеннего подмосковного вечера.
— Симпатична, но слишком восторженна, — сказал дед. — Ну-с, прибываем завтра утром в шесть тридцать. В нашем распоряжении нормальная ночь.
Попутчиками по купе оказались старики: муж и жена, любезные и очень общительные. В первые же минуты после отправления поезда выяснилось, что старики едут в Ташкент, гостить к сыну, известному хирургу, чуть ли не с мировым именем, что жена сына тоже ученая, тоже известная и премилая, но бездетная. Все хорошо, лучше не надо, а вот внуков нет и, как хотите, неполная жизнь, пустота какая-то…
— Гм! — неопределенно отозвался дед.
— Димочка, съешь пирожок, — сказала старушка. — Хочешь с грибами или с капустой? Ветчина есть. Хочешь баночку компота откроем! Ехать нам, е-ха-ать! Девочка, хочешь пирожок? А вы, товарищ военный?
— Благодарю, на ночь не ем.
Поезд мерно покачивал вагоны: сту-тчу, тчу-чу… За окном на бледном небе летели бледные звезды. Лес подступил, встал вдоль путей, и июньская ночь потемнела. Поезд мчится сквозь черный туннель леса, длинный-длинный туннель, черный-черный.
Пока старики ужинали, Варя стояла у окна в коридоре. Лес отошел. Снова открылось бледное звездное небо с оранжевой полосой вдали на горизонте — зарево огней Москвы. До свиданья, Москва! Едем в Привольное, мамино Привольное на Оке, мы едем, мы едем, мне интересно, я рада, я люблю деда! Вон он сидит в купе, прислонившись затылком к спинке скамьи, прямой, как линейка, с закрытыми глазами…
Старики окончили ужин, убрали продукты в большую суму, аккуратно смахнули в газету крошки со столика.
— Димочка, как ты полезешь на верхнюю полку? Как им не совестно, всучили билетик… Димочка, не упасть бы!
Дед открыл глаза:
— Можете располагаться внизу.
— Спасибо, а вы? А вы как же? Девочка все же… Неловко…
— Ничего, мы привыкли. Мы по-солдатски. Варвара, занимай верхнюю полку.
— Есть занять верхнюю полку!
— Мы вам так благодарны… Так любезно… Димочка, ты слышишь, как любезно! Все хорошо, Димочка, лучше не надо…