— Скажите, — продолжала допрос следователь, — вы не замечали чего-то необычного в ее поведении? Особенно в последнее время. Может быть, что-то изменилось в доме?
— Обставлен у нее дом роскошно, — с застарелой завистью промолвила Пухова. — Ковры, хрусталь, антиквария всякая… Кругов знал, куда целиться. А откуда — непонятно. Вроде и зарплата не такая уж большая… Ну, конечно, клиенты подбрасывают на чай, но такую обстановку на чаевые не купишь. Спросишь — только усмехнется загадочно: «Богатый дядюшка прислал». И все. И молчок… Ну, я девушка деликатная — особо не допытывалась, хотя, конечно, любопытство разбирало. А в последний раз состоялся у нас такой разговор…
Как обычно, Ирина пришла без звонка, без приглашения. Полина Гавриловна обрадовалась, быстро собрала на стол. Ирина хмурилась, она все еще переживала недавнюю стычку с Крутовым.
— Поля, ты знаешь, что Алик стал ухаживать за твоей Таней?
Дорошина, конечно же, обо всем догадывалась: Крутов хищно поглядывал на расцветающую девушку еще тогда, когда жил у нее. Но чтобы узнать побольше от Ирины, она решила разыграть полнейшую неосведомленность.
— Алик?!. За Таней?!.
— Да.
— Ну, Ирка, ты совсем с ума сошла! Ха-ха! Нет, ты просто рехнулась!
— Угу!..
— Да не нужен он ей! Тыщу лет не нужен!
— Как видишь, нужен. Звонил он ей, в кино приглашал…
— Ну и что? Он приглашает каждую третью. Таня еще девочка, он для нее слишком стар. И если хочешь знать, у Тани есть мальчик. Она даже страдает по нему. Студент. Нищий студент!
— Ну, конечно! А тебе богатство подавай! Дорошина, зажмурившись, выпила рюмку коньяка, закусила лимоном.
— Ирочка! Мне ничего не нужно. Мне моего богатства хватит. На Таню, на студента, на всех.
Пухова окинул» взглядом великолепно обставленную комнату.
— Да, есть на что посмотреть… Только неизвестно, откуда это все взялось?
— Ну зачем тебе, Ирочка, знать, откуда? Подарили. Можешь ты в это поверить?
— Н-нет, — качнула головой Пухова, наливая очередную рюмку. — За какие-такие заслуги?
— А за красивые глаза! — озорно подбоченилась Полина Гавриловна. — Ведь были же у меня когда-то красивые глаза?
— Были, — удрученно поддакнула Ирина, думая о своей незадачливой судьбе. — Когда-то были.
Дорошина вышла — в спальне звонил телефон. Через неплотно прикрытую дверь оттуда доносилось:
— Да не скрываюсь я, с чего ты взял?.. Да, приготовила… Нет, сегодня не могу. Гости у меня… Завтра? Завтра можно… А во сколько? Почему так поздно?.. Да ничего я не боюсь, с чего ты взял? Ладно, приду.
Вернувшись к столу, налила и выпила две рюмки подряд — одну за другой.
— Все, Ира! Вот и все. И конец…
— Кто это был? — спросила Пухова, протягивая ей шпротину на вилке.
— Кто? — чуть помедлив, переспросила Дорошина. — Богатый дядюшка.
— Из-за океана? — ахнула Ирина.
— Зачем? Наш, советский. — И замолчала, погрузившись в какие-то свои невеселые думы.
— Что-нибудь случилось, Поля? — участливо тронула ее за плечо Пухова.
— А? Что? — встрепенулась Полина Гавриловна.
— Я спрашиваю — случилось что-нибудь?
— Нет, нет, ничего — ответила Дорошина, снова впадая в состояние подавленности.
— …Ну, вот, — закончила свой рассказ Пухова. — А потом все, потом она уже ничего не говорила. Только пила и плакала.
— Когда это было? Какого числа? — спросила следователь.
Ирина зашевелила губами, вспоминая.
— Какого числа?.. Алик пришел ко мне в воскресенье, пятого. А в субботу я была у Поли.
— Значит, вы видели Дорошину за день до ее смерти, — не то спросила, не то подтвердила следователь.
Соколова подошла к длинной скамье, сдернула покрывало. Здесь стояли выстроившись в ряд несколько спортивных сумок.
— Ирина Владимировна, посмотрите внимательно, быть может вы узнаете здесь сумку, принадлежавшую Дорошиной?
Пухова подошла и тут же указала на желтую спортивную сумку.
— Вот эта. Поля ее купила лет шесть назад. В тот вечер сумка стояла возле шкафа.
Подписав свои показания, свидетель Ирина Пухова ушла. Через некоторое время, постучавшись, вошел майор Лихарев.
— Товарищ советник юстиции, ваше поручение выполнено, — шутливо отрапортовал он Соколовой и вытащил из-за спины пунцовую розу на длинном стебле.
— Можно подумать, что я тебя посылала за цветами, — усмехнулась Майя Борисовна, ставя розу в вазу.