Вместо пролога
Эта история началась с двух телефонных звонков. С двух! Вот и все…
1
"Как пояса концы - налево и направо, -
рассходятся сперва, чтоб вместе их связать,
так мы с тобой - расстанемся, но, право,
лишь для того, чтоб встретиться опять..."
(Такомори )
Звонок раздался, когда спор достиг своего апогея. Молодой человек только-только собиравшийся сразить оппонентов неопровержимым аргументом, недовольно поморщился и полез в карман легкой куртки. Но когда он достал «трубу» и взглянул на номер, настроение его только ухудшилось. Обвел глазами собеседников, размышляя, отвечать на звонок или нет, но телефон продолжал вибрировать, и он решил ответить.
-Да…
-Привет! – приглушенный женский голос, пробудил в нем кучу различных, не совсем приятных ассоциаций, среди которых были и раздражение, и неприязнь, и брезгливость.
-Привет…
-Ты приедешь?
Он смотрел перед собой, видел оживленно-настороженные лица, заинтересованные глаза. Что тоже вызвало в нем вспышку раздражения: вместо того, чтобы продолжать беседу, они уставились на него.
-Ты придешь? – повторил голос таинственно.
-Нет! – отрезал он. – И не звони мне… Я же просил! – И отключился. Положил трубку на столик.
-Ну, так вот… - старик с роскошной гривой седеющих волос ткнул окурок в пепельницу, сделанную из морской раковины.
Снова задребезжала трубка, скользя по полированной поверхности. Он чертыхнулся про себя, схватил ее:
-Да…
-Ты чего трубку бросаешь? – так же таинственно и интимно спросил голос и… посыпал ругательствами.
-Я сказал: не звони мне больше! – рявкнул он, теряя самообладание под насмешливыми взглядами. – Понятно? Все…
Отключился. От этого приглушенного голоса, от интонаций на него пахнуло чем-то памятным, тем, что он так тщетно старался забыть.
Собеседники заговорили, стараясь спасти его, но он их не слышал. Представилась квартира, где царили пыль, табачный дым и еще что-то, вызывающее тошноту. И лица людей. Чужих. Но так горько знакомых, изученных. Два женских, два мужских и одно детское – единственно живое, не вызывающее отрицательных эмоций. Одно женское – помоложе, - с некоторых пор было особенно неприятным…
В третий раз задребезжала трубка, вызвав у сидящих вкруг столика смех.
Он почти с ненавистью взглянул на «трубу». За пластмассовым, серебристым корпусом с разноцветными кнопка и светящимся экраном с черными цифрами номера, вставала женская фигура, опустившаяся на колени перед тумбочкой, на которой стоял сиреневый телефонный аппарат. И рыжеватые волосы со следами завивки полугодовой давности, почти полностью закрывают лицо и глаза без каких-то признаков мысли; пустые глаза смертельно пьяного человека. Его передернуло при мысли о том, какая вонь стоит сейчас в просторной прихожке, в квартире, где опять пьют, ссорятся, и, может быть, дерутся. А из угла следит за происходящим черноглазый семилетний мальчик…
Он схватил трубку.
-Да!
-Приезжай! – голос был уже не так таинственен, и вполне реален.
-Зачем? – вопрос вырвался сам по себе. Ответ на него всегда следовал один и тот же, привычный, до бесстыдности подробный: «Выпьем, а потом…» Далее обычно следовал перечень всевозможных сексуальных извращений, какие могут возникнуть лишь в воспаленном сознании обезумевшего от алкоголя человека.
-Мама умерла…
-Что?!
-Мама умерла…
-Когда?
-Не знаю… Я только пришла… Меня три дня дома не было. А сейчас Димка говорит: бабушка умерла… Что теперь делать?
-Вызывай «скорую» и полицию! – безжалостно отрезал он. – Пусть разбираются…
-А… зачем?
-Так положено! Братья где?
-Нет их… Я их сдала… В Ташаузе они…
-Ну и дура! Вызывай «скорую»… Все!
-Ты приедешь?
-Нет! – отрубил он, хотя уже знал, что поедет, и отключился.
Сунул «трубу» в карман. Встал. Растерянно огляделся. Задержал взгляд на одном лице – милом и дорогом:
-Кино, кажется, отменяется…
-Что случилось?
-Человек умер…
2
Звонок прервал его на полуслове. Извинившись и ругнувшись про себя, достал «трубу»:
-Алло!
-Макс! Ты где? Дома?
-В гостях, - раздраженно ответил он и поспешал напомнить: - Рабочий день закончен…