15
Столик придвинули к дивану, поставили кресла, стулья. На старой клеенке выстроилась батарея бутылок, несколько тарелок с нарезанной колбасой, маринованными огурчиками, редькой, луком.
Смерть тети Эрны была забыта. Правда, когда Алексей сказал Юльке о случившемся, она ойкнула и всплеснула руками, но и только. И еще активнее взялась за сервировку стола…
Появились Чарышка и Ирма. Ирма излучала умиротворение и покой, словно сытая кошка. Чарышка перестал хмуриться, усы его обвисли, лицо обрело нормальный цвет. Он даже любезно чиркнул спичкой, когда Алексей только достал сигарету. Зато Ирма теперь полностью игнорировала Алексея, будто его и не было. Она даже не обратила внимания (шепотом, на ухо) на сообщение Юльки, что «Лешке звонила какая-то Оля…»
Алексей, глядя на все это, все подмечая и все запоминая, оставался спокоен. Мелькнула, правда, мысль, попозже разыграть сцену ревности и накрутить этому карликовому самцу его усики, а потом с грохотом и скандалом уйти. Но он отогнал эту мысль. Хотелось досмотреть спектакль до конца, и не просто досмотреть, но и сыграть одну из ведущих ролей.
Он с жаром принялся обхаживать Юльку и Таньку. Заигрывал, шутил, намекал – девки слушали и таяли, и горделиво поглядывали на Ирму, которая заметно помрачнела. И было отчего! Алексей напоил Чарышку так, что, несмотря на все усилия Ирмы, у него даже усы больше не поднимались, не то что иные некоторые более важные органы…
Вскоре Чарышка привалился к валику дивана и захрапел. Но и этого Алексею показалось мало. Он уводил девчонок по очереди на кухню, курил с ними, травил скабрезные анекдоты и не пускал туда Ирму, каждый раз захлопывая дверь перед самым ее носом. И добился-таки своего! Во время очередной экскурсии на кухню Юлька и Танька сцепились между собой, выясняя вопрос, кто из них сильнее любит Алексея, кто осчастливит его, кому из них тащить парня с «зелеными, блядскими глазами» в укромное местечко – в комнату братьев Ирмы – она стояла пустая и постель была свободная.
Но тут появилась Ирма и, сверкая глазами, предъявила свою часть прав на Алексея. Юлька и Танька, рассвирепевшие от водки, ревности и желания, набросились на Ирму, посылая ее сразу на все буквы алфавита.
Алексей спокойно докурил сигарету и предложил девицам вернуться в комнату:
-Пора выпить…
Спор и ругань моментально стихли. Бросая друг на друга угрожающие взгляды, девчонки продефилировали через коридор и прихожку, отчаянно виляя задами, выпятив груди, выставляя напоказ, предлагая свои женские прелести. Не знали только, бедные, что ничего женского в них самих как раз и не было…
16
Для допроса был занят кабинет управляющего (кстати, он сам так и не появился!). Два сержанта ввели Нину, ввели Полину, и удалились по знаку Макса.
-Садитесь, - он сел за стол, раскрыл папку.
Девушки сели, обе – настороженные, чужие…
-С чего начнем? – деланно бодро спросил он, хотя еще щемило сердце. И он чувствовал, что ощущение это уйдет не скоро.
-Фамилия, имя, отчество… - криво усмехнулась Нина, глядя в пол.
-Нет, - серьезно ответил Макс. – не с этого… Ваши установочные данные мне известны. Сначала, вот так, без протокола, пока никого нет, просветите меня, не дайте помереть дурой, откуда в вашем ящике наркота? Легких денег захотелось? Или сами балуетесь?
-Да ты что?! – Нина вспыхнула от возмущения. – За кого ты нас принимаешь?
Макс перевел взгляд на Полину – она сидела прямо, брезгливо поджав губы, всем своим видом показывая, что Макс для нее – ничто, и звать его никак…
-Не знаю я, Максимка, как этот порошок оказался в ящике! – плачущим голосом заговорила Нина. – Пришли вы, говорите: доставай… Да ведь мы никогда этот ящик… Все, чем пользуемся, лежит сверху…
-Не унижайся перед ним! – быстро, сквозь зубы, буркнула Полина. – Что ты перед ним оправдываешься? Ему нас засадить надо, вот он и старается…
Макс с усмешкой смотрел на нее.
-Мои старания, уважаемая Полина Николаевна, могут обойтись вам очень дорого. Триста граммов героина – это не один грамм, и даже не десять…
Полина пренебрежительно пожала плечами, словно говоря: подумаешь, испугал!
-Поэтому, - продолжал он, - мне и нужно знать правду…
-На то ты и следователь! – с тем же выражением лица бросила она.