Макс в задумчивости постучал ручкой по столу.
-Полинкина мать сказала, что у нее есть парень… Кто он?
-Тетя Таня тебе сказала? – Нина недоверчиво смотрела на него.
-Мне. А что тут странного?
Нина молчала, все так же недоверчиво поглядывая на него.
-Ну, выкладывай! – потребовал он. – Что ж тут странного? Видимо решила, что я пришел объясняться, вот и сказала, чтоб отвязался…
-Так она же к бабушке переехала поэтому! – выпалила Нина. – Чтобы ты случайно их не встретил, не увидел… И всем запретила что-либо тебе рассказывать…
-Ну и что?
-Дурак ты, как я погляжу!
-Еще неизвестно, кто дурнее! – обозлился он. – По-моему, тот, кто вас поймет, либо гений, либо сумасшедший…
-Спасибо…
-Пожалуйста… Ладно, ближе к телу… Кто он? Как зовут? Где работает?
-Работает у нас, в охране… Зовут Коля, Николай… Фамилию не знаю…
Макс снова постучал ручкой по столу.
-Напиши его телефон… Вот здесь, - пододвинул ей листок.
Она поколебалась, но выполнила просьбу. Он, не взглянув, вложил листок в папку.
-Как ты думаешь, он не мог?
-Он?! – воскликнула она. – Зачем ему это нужно? А, впрочем, кто его знает…
-Да, - задумчиво ответил Макс, - кто его знает! Вот ты стала бы подкладывать кому-нибудь пачку долларов?
-Зачем?
-Вот именно: зачем? Ладно, иди, отдыхай пока… Только не проболтайтесь, что мы знакомы, иначе меня отстранят от дела…
-Хорошо…
-Иди… И позови сюда Полину…
Нина, кивнув, выскользнула за дверь. Макс тряхнул головой и задумался…
19
Алексей сходил в комнату, принес вещи, стал одеваться. Посмотрел на часы: 2:32. Поздновато.
Ирма ожила. Раскаяние и чувство вины перед матерью отошли на второй, а то и на третий план.
Она снова хлебала стаканами водку, почти не закусывая, снова превращалась в похотливое животное. Но неожиданно вновь пришла в себя.
-Сейчас я тебе что-то покажу! – таинственно шепнула она и выскочила из комнаты.
Алексей поежился – что она еще придумала? Опять, наверное, какое-то извращение?
Ирма ворвалась в зал вся сияющая, гордая, в руках держала какой-то пакет
-Смотри, - стала выкладывать на столик книги религиозного содержания. Это было сразу видно по картинкам, по печати, по шрифту…
-Откуда это у тебя?
-Дали почитать… Я решила изучать Библию… И это… видишь? – указала на крестик, висевший у нее на обнаженной груди. – Это мне Юлька подарила…
-Так ты же некрещеная…
-Покрещусь… И ты тоже… - заглянула ему в глаза. – Ты ведь пойдешь со мной?
-Накинь что-нибудь, - попросил он, перелистывая книгу.
-Что, возбуждаю? – улыбнулась она.
-Пугаешь! – отрезал он.
-Уже неделю читаю! – похвасталась она, кутаясь в плед. – Представляешь, подходят ко мне две женщины и заговорили, заговорили… Они в твоем районе живут. Я им сказала, что мой парень тоже там живет…
«Мой парень!» - Алексей усмехнулся. Милая детская непосредственность!
-Ты обязательно должен заняться вместе со мной Библией, - продолжала она, делая испуганные глаза. – Они сказали, что нельзя пить, курить… Нельзя заниматься любовью с незнающим Библию…
-Оно и видно, как ты соблюдаешь их наказы… Да, а как же Чарышка? Его тоже покрестишь?
Она отвернулась. Соображает еще что-то. Даже краснеть не разучилась.
Тут загудел «мобильник». Ольга!
-Да…
-Ты домой не собираешься?
-Собираюсь…
-Долго собираешься, скоро три…
-Скоро буду. Не жди, ложись спать…
-Все утешаешь?
-Уже нет. Свернули к Богу…
-И оба – пьяные?
-С чего ты решила?
-По голосу слышу! Смотри, больше не пей…
-Обещаю!
-Ну, пока… Целую…
-Пока… - положил «трубу».
-Кто это? – не глядя на него, спросила Ирма. Вся ее поза говорила о крайнем напряжении. Прямо не человек, а живой комок нервов и мускулов. Куда исчезли ее вялость и расхлябанность?
-Жена…
-Жена?! – точно пружина подбросила ее. – Какая жена?
-Собственная! – шутливо ответил он, но по ее остановившимся глазам понял – шутка не удалась.
-Значит, ты женат? Зачем же ходишь ко мне? – она уже кричала, впав в истерию.
-Женат. И к тебе я не хожу! Ты сама позвонила…
-Да я же… Я же не знала… Я…
-Теперь знаешь!
Он почувствовал, что здесь ему больше делать нечего.
Сунул в карман «трубу». Взял со стола сигареты. Посмотрел на Ирму, выложил на стол несколько сигарет. Вышел в прихожку. Неторопливо обулся.
Закрывая за собой дверь, слышал доносящийся из зала жуткий, нечеловеческий вой…