Никуда больше не заглядывая, вышел из квартиры…
24
Макс вошел в бар.
Чуть слышно пиликает музыка. Бармен – круглый, как пузырь, розовощекий Батыр – перетирает стаканы за стойкой, поглядывая на часы. Скоро девять – время первого завтрака у гаишников и юристов – юридическая консультация рядом, через дорогу.
Гаишники заправляются булочками с кофе, юристы – водочкой, ну и перехватят чего-нибудь, чтобы отбить запах. Зато в обед – настоящее застолье. Консультации и переговоры с клиентами проводятся здесь же. А по вечерам – шумные пиры с девочками и танцами…
Макс заказал себе кофе с коньяком и сел в самом дальнем углу. Надо привести в порядок мысли и дождаться Азата – молодого, но удачливого адвоката. На его, Макса, памяти, Азат не проиграл еще ни одного дела. Поэтому Макс и хотел попросить его взяться за дело Полины и Нины. Правда, это будет дорого стоить. Но тут уже ничего не поделаешь: Азат – адвокат удачливый, а, следовательно, модный. Ничего, пусть Полинкина мать потрясет своими накоплениями, от нее не убудет. Да и Толик поможет, в случае чего…
-Привет! – Азат ворвался в бар – радостный, свежий, и немедленно взобрался на высокий стул. – Батя, мне три по сто в одну посуду… И дай чего-нибудь закусить… Лимончику порежь…
-Азат! – окликнул Макс.
Азат не донес стакан до рта, обернулся. Макс поманил его пальцем. Азат подошел, сел напротив. Бармен тут же принес и поставил перед ним его заказ.
-Дело есть, - вполголоса произнес Макс.
Азат опять отставил стакан, усмехнулся:
-У тебя мрачный вид… Следовательно, дело серьезное. Ухлопал кого-то?
-Нет, но дело действительно серьезное…
-Батя! – позвал Азат. – Чего ты здесь понаставил? Неси коньяк, мясо… много мяса, и какой-нибудь салат… Нам нужны силы…
Уперев руки локтями в стол, положил на них голову, сделал внимательное лицо:
-Я слушаю…
25
Когда Алексей вернулся – вся компания была в сборе. Опять пили.
-Вот он! – закричала Татьяна, почему-то обрадовавшись. И, заметив его недоумение, пояснила: - Они мне не верили, что ты был здесь… Говорят, что у меня белая горячка…
Ребенок у Юльки на руках проснулся и закричал. Юлька полезла в сумочку.
-Что с Димкой? – спросила Ирма. Она сидела у Чарышки на коленях, полуприкрыв опухшие глаза.
Ему очень захотелось швырнуть ей в опухшую рожу пакет с лекарствами, перебить бутылки и уйти, но сдержался.
«В последний раз… В последний раз…» - твердил он себе. Взял со стола стакан, к которому потянулась Ирма, дошел до окна, выплеснул водку.
-Ты что?! – завопила она, вскакивая. Поднялся и Чарышка. Правда, бравого вида у него не получилось – любовные подвиги и обильные возлияния сильно подпортили товарный вид.
-Сидеть! – неожиданно для себя рявкнул Алексей.
И Чарышка, вытаращив глаза, послушно сел на место, и даже положил руки на колени.
Алексей перевел взгляд на Ирму:
-Давай простыни!
-Ка… как… кие простыни? – заикаясь, спросила она.
-Обыкновенные… И шевелись! – грубо выругался, последними словами поминая людей, злоупотребляющих спиртным, женщин легкого поведения и матерей, манкирующих своими обязанностями.
Перемена в его поведении оказалась настолько разительной, что Юлька поперхнулась и проглотила таблетку, которую тщательно разжевывала, чтобы потом запихнуть в рот младенцу.
-Что ты ему пихаешь? – недружелюбно спросил Алексей.
-Де… ди… медрол! – пролепетала Юлька, отплевываясь. – Чтобы успокоился и не кричал…
-Дура! – констатировал Алексей, почувствовав во рту резкую горечь. – Калечишь ребенка…
-Леш… Леша… - в дверях появилась Ирма – виноватая и понурая, точно побитая собака. В руках она держала что-то белое. – Леш, это сойдет?
Он подошел, пощупал ткань.
-Сойдет… Теперь иди и намочи ее под краном… Смотри, хорошенько намочи…
-Зачем?
-Димку лечить будем… Ну, чего смотришь? Давай быстрее!
Ирма послушно бросилась в ванную. Алексей усмехнулся. Это ему начинало нравиться. Уроды, только палку и понимают…