Я открыл глаза, одарив ее свирепым взглядом. Ее плечи поднялись и опустились в многострадальном вздохе.
— Я указала тебе два пути, — сказала она, убирая свои руки из моих, подхватывая свою сумку и направляясь к входной двери.
Я последовал за ней.
— Они одинаковые!
Она внезапно повернулась, и я резко остановился.
— Я проясню тебе одну вещь, — сказала она, прищурившись, как будто пытаясь облечь все, что она собиралась сказать, в правильные слова. — Один из двух путей вызовет глубокое сожаление.
Мои губы сжались.
— Вау, так намного понятнее. Какой путь я выберу?
Она коротко рассмеялась, снова повернулась и пошла прочь.
— Подумай об этом хорошенько! — пропела она через плечо, открывая дверь.
— Ты шарлатанка, знаешь это?
Она весело рассмеялась.
— Разве не все мы такие, шериф Хейл? — а потом дверь за ней захлопнулась.
Я вернулся в свою комнату и лег на кровать.
Честно говоря, мне захотелось убежать отсюда, независимо от того, был ли мой дом готов к заселению или нет. Я провел рукой по лицу, осознав, что наперсток все еще на мне. Я снял его с большей агрессией, чем было необходимо, и бросил на прикроватный столик. Он приземлился идеально правильной стороной с мягким щелчком, глупый осел криво ухмыльнулся мне.
Мои плечи опустились, и инстинкт убежать усилился. Но я бы никогда ни от чего не убежал. Никогда.
Раздался тихий стук в мою дверь. Я вздрогнул, быстро вскакивая и бросаясь к ней, мое сердце бешено колотилось в груди. Я открыл ее, и Хейвен стояла там, выглядя застенчивой и немного неуверенной. С моих губ сорвался вздох.
Она пришла ко мне.
— Я не была уверена... Ну, я не была уверена, стоит ли мне стучать в твою дверь. Нужна ли... тебе компания сегодня вечером. — Ее щеки вспыхнули, и мое сердце воспарило выше, когда я точно понял, какого рода компанию она имела в виду. — Поэтому… — она подняла фотографию, которую я не заметил, что она держала в руке, — …я спросила совета у бабушки.
Я открыл дверь шире, чтобы она могла войти, а затем закрыл ее за ней.
— Так вот к чему привела моя жизнь: фотография мертвой пожилой леди теперь стоит между мной и ночью... с привилегиями. — Сердце застучало от счастья. Она была здесь.
Хейвен рассмеялась, рассматривая фотографию.
— Это не такая уж ужасная судьба. Она выглядит надутой, но на самом деле она очень дальновидна.
— Бабушке нравится секс?..
— Очень даже.
Мои губы дрогнули, когда она подошла ближе.
— Этот разговор портит настроение, — сказал я, несмотря на то, что мое тело отреагировало на ее близость.
Она положила фотографию на комод слева от себя, подойдя еще ближе, ее взгляд скользнул по моему телу.
— Все свидетельствует об обратном, — прошептала она, наклоняясь и проводя ладонью по моему паху.
Я прошипел, на мгновение зажмурившись от удовольствия. И боли. Зная, что в некотором роде, это всегда будет моей реакцией на нее.
— Хейвен... — произнес я отрывисто.
Ее взгляд встретился с моим, и она мгновение смотрела на меня так, как она смотрела на все страдающие вещи: с нежностью.
Я запустил руки в ее чудесные волосы, приблизил свои губы к ее губам, пробуя ее сладость.
Она оторвалась от моих губ, проводя ртом по моему горлу и нежно покусывая кожу. Я застонал, когда она запустила руку мне под рубашку, пробежала пальцами по моему животу и положила ладони на мои грудные мышцы. Она точно могла чувствовать мое сердце, его быстрый и неровный ритм. Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом, и на мгновение выражение, очень похожее на страх, промелькнуло в ее глазах. Или, возможно, это было просто отражение моих собственных эмоций. Я был напуган. Никогда не чувствовал ничего подобного.
— Сними это, — сказала она, ее голос был шепотом.
Я сделал, как мне сказали, сняв рубашку через голову и бросив ее на пол. Возбуждение нарастало и подавляло эмоциональное смятение, которое я испытывал с того момента на ярмарке. Черт, может быть, с того момента, как я впервые увидел ее.
Она снова поднесла ладонь к моей груди, мягко разминая мышцы, и провела ногтями по моей коже, ее взгляд сосредоточился на движении ее рук. Я снова застонал.
— Это приятное ощущение.
Не встречаясь со мной взглядом, она мягко подтолкнула меня, и я сделал несколько шагов назад к креслу позади меня, опускаясь на него.
Тогда она встретилась со мной взглядом, и ее губы изогнулись. Она шагнула вперед, наклонилась и снова приблизила свой рот к моей шее. Она потянулась к пуговицам моих джинсов, и со вздохом я откинулся назад, помогая ей стянуть их с моих ног.
— Ты такая красивая, — сказал я, и ее глаза поднялись к моим, выражение ее лица было одновременно застенчивым и страстным.
И я хочу, чтобы ты осталась.
Она провела ладонью по моей теперь напрягшейся эрекции, и я втянул воздух, моя голова упала на спинку кресла, а тело вытянулось перед ней.
Она наклонила голову вперед, покрывая поцелуями мой живот и поглаживая меня рукой через боксеры.
— Хейвен, — простонал я, мучительный звук, который точно передавал, что я чувствовал.
— Тс-с, — шикнула она, дуя на тонкую линию волос, которая спускалась с нижней части моего живота под резинку боксеров. — Терпение — это добродетель.
— Жестокая.
Я почувствовал ее улыбку, когда она поднесла губы к нижней части моего живота, высунула язык и лизнула, приспуская мои боксеры. Я опустился в кресло, отдаваясь горячему, одурманивающему удовольствию от ее рук и рта на моем теле, и запаху ее шампуня, донесшемуся до меня, когда она опустилась на колени.
Хейвен.
Она медленно стянула с меня боксеры, и я открыл глаза. Наши взгляды встретились, когда она опустила их вниз по моим ногам, моя эрекция высвободилась и застыла перед ней. Хейвен сделала вдох, наклонилась вперед и поцеловала мой член. Мое дыхание вырвалось со свистом.
— Ты тоже прекрасен, — пробормотала она, как раз перед тем, как наклонить голову и взять губами кончик моего члена, нежно пососав его.
— О Боже, — простонал я.
Пожалуйста, не останавливайся.
Она обхватила член кулаком у основания и опустила рот еще ниже. Я протянул руку, схватив в горсть ее волосы и слегка потянув за них. Я чувствовал, что могу кончить через несколько мгновений, ощущение ее горячего влажного рта в дополнение к тому, как ее губы обхватывают мой член, было слишком ошеломляющим.
Слишком хорошо.
Она сосала и дразнила, сводя меня с ума, моя грудь быстро поднималась и опускалась с каждым восхитительным движением ее рта.
— Хейвен. — Это звучало как стон, смех и молитва об освобождении.
Она подняла голову, выпуская меня из плена своих губ, а затем встала. Мое внезапное отчаяние сменилось радостью, когда она стянула платье с плеч и позволила ему упасть на пол.
Она была обнажена под ним.
— Аллилуйя, — сказал я, и Хейвен рассмеялась.
Она наклонилась и вытащила что-то из того, что, должно быть, было карманом ее платья, и подняла это.
Презерватив.
— Аллилуйя, — повторил я снова. Казалось, это было единственное, что я был способен сказать в данный момент. Потому что это было единственное слово, вспыхнувшее у меня в голове.