Я ухожу, Чемпион, но ненадолго. Я вернусь к тебе, потому что я бы никогда не бросил тебя. И когда мы встретимся лицом к лицу, я постараюсь объяснить все то, что должен.
Ты помнишь землю, на которую я водил тебя смотреть, прямо на озере? Ту, где красный амбар и все эти ряды фруктовых деревьев? Когда придет время, я собираюсь построить большой дом на этом участке, и мы будем там счастливы. Я вижу это своим мысленным взором, Чемпион, — мы с тобой сидим на причале с удочками в руках.
Ты тоже это видишь?
Держи эту картинку в своем сознании.
Пожалуйста, доверься мне. И самое главное, пожалуйста, доверяй своему собственному мудрому и нежному сердцу. Прислушивайся к этой части себя. Это никогда не собьет тебя с пути.
У нас так много лет впереди, Чемпион. Годы, чтобы жить, смеяться и извлекать всевозможные уроки, хорошие и плохие, и все, что между ними. И когда у тебя возникнут вопросы или тебе понадобится руководство, я буду рядом.
Я всегда буду рядом.
Я люблю тебя всем сердцем
Твой папа
Я сдавленно выдохнул, горячие слезы жгли мне глаза.
Он не ушел, не попрощавшись. Он написал мне, только я не знал об этом.
Мой отец уезжал на короткое время, скорее всего, чтобы увезти Алиссу и Арчера в безопасное место, пока не будут поданы оба заявления о разводе, а горячие страсти не остынут.
Он временно уезжал, пытаясь защитить их, потому что был влюблен.
Я никогда не понимал, на что способен мужчина ради любимой женщины. Потому что никогда не испытывал таких глубоких чувств. Хотя сейчас понял.
Мир накренился, все, что я когда-либо считал правдой, перевернулось.
Да, мой отец был влюблен. Но он и меня любил.
«…я бы никогда не бросил тебя».
Я поднял глаза, невидящим взглядом уставившись на старый красный амбар, на солнечный луч, пробивающийся сквозь облака.
«Ты либо откажешься от всего. Либо потеряешь все».
И внезапно, в одно мгновение, я понял, что мне нужно делать.
Страх пронзил меня дрожью. Страх и чувство правильности, которого я никогда не знал.
«…доверяй своему собственному мудрому и нежному сердцу».
Я собираюсь, папа.
Однако сначала мне нужно было сделать несколько остановок. Я повернул ключ в замке зажигания. Шины захрустели по мокрому гравию, когда я развернулся, направляясь к дороге, которая вела из города.
***
Моя мама поправила сумки в руке, роясь в сумочке в поисках того, что, должно быть, было ее ключами, когда я шагнул к ней. Едва было десять утра, а она уже ходила по магазинам.
Она слегка вздрогнула, выдохнув, когда увидела, что это я.
— Трэвис. Ты не сказал мне, что придешь.
Я поднял конверт с письмом от моего отца. Ее брови нахмурились, когда она снова поправила пакеты с покупками в руках.
— Что такое… — я увидел, когда к ней пришло понимание. — О, я поняла. — Она слегка пожала плечами, направляясь к своей двери. Но я также заметил, что ее лицо внезапно немного побледнело под густым макияжем.
Она щелкнула замком, заходя внутрь, и я последовал за ней.
— Ты скрывала это от меня.
Я вел машину, даже не задумываясь о том, что скажу ей, во мне бушевало так много мыслей и эмоций, что у меня не осталось места для каких-либо планов. Я только хотел знать почему.
Она бросила сумки на диван и развернулась лицом ко мне. К ней вернулось самообладание. Это заняло всего мгновение.
— Это не принесло бы тебе никакой пользы, Трэвис. Это только насыпало бы соли на рану. Тебе было семь лет. Позже я вообще забыла о его существовании.
Я покачал головой, не веря, что кто-то может быть настолько невероятно, слепо поглощен собой.
— Это значило бы для меня все, — мне было трудно дышать. — Ты скрывала это от меня не потому, что думала, что я был слишком мал, чтобы понять. И ты не забыла об этом. Ты хотела, чтобы я испытывал к нему ту же горечь, что и ты, потому что это сработало для тебя. Он бросил тебя. Он не мог вынести твоей лжи и манипуляций. Но он не бросил меня. Он никогда не бросал меня. И всю свою жизнь... всю свою жизнь, я нес горе, которое пришло от мысли, что он это сделал.
Она теребила свои браслеты, на ее щеках выступили два цветных пятна, а глаза сузились. Это был гнев. И я предположил, что ее гнев был щитом, но он также метал и кинжалы. Он предназначался для защиты... и для нанесения ран.