Сидел в подвале разбомбленного дома, размешивал в кружке что-то горячее, вздыхал.
— Прямо из училища? Не воевал?
Голос сиплый, больной. Вздохнул.
— Третий взвод примешь. Они на краю деревни, в конюшне. Я как раз помкомвзвода оттуда вызвал. Пополнение вам подогнали, а то весь взвод семь человек. Сейчас Галда явится. Он мужик опытный. Слушай его. Поможет, подскажет.
Закашлялся, попил из кружки. Больше ничего не сказал, а Рэм не спрашивал. У него было ощущение, что от него теперь ничего не зависит. Что будет, то и будет.
— А вот и Галда, — сказал ротный. — Заходи, чего встал.
Рэм повернулся. Старший сержант с плоским, землистого цвета лицом, поджарый, но плечистый, скользнул по нему равнодушным взглядом и обратился к Лысакову:
— Вызывали, товарищ старший лейтенант?
— Во-первых, пополнение прибыло…
— Слыхал.
— А второе — вот новый командир. Знакомьтесь.
Сержант снова поглядел на Рэма широко расставленными, кошачьими глазами, смотреть в которые было неуютно. Подвигал желваками. Первый протянул руку и очень крепко, до боли сжал кисть.
— Галда.
— Клобуков… Будем служить вместе, — прибавил Рэм безо всякой необходимости, только чтобы на каменном лице сержанта мелькнула пусть не улыбка, но хоть какое-нибудь выражение. Оно и мелькнуло, но такое презрительное, что Рэм решил больше не любезничать.
Он первым поднялся во двор, сухо спросил:
— Где расположение взвода? Ведите.
— Сейчас ребят кликну. Приказано же: пополнение принимать. Вы тут побудьте.
Произнесено это было тоном приказа, и ответа Галда не ждал, просто повернулся и пошел. Рэм заколебался. Окликнуть? Одернуть? Показать сразу, кто здесь командир? И смолчал. Потому что мальчишке только-только из тыла орать на фронтовика с двумя «Славами» на груди нельзя. И потому что вспомнил жесткие, холодные глаза сержанта.
Ладно, пускай помкомвзвода поделится с товарищами первыми впечатлениями о новом командире. Вряд ли лестными. Ничего, еще будет время себя поставить.
— Клобуков! Ты, что ли? — крикнул кто-то. — А я услы шал, в третий взводного прислали. Думаю, вдруг кто из наших? И точно!
От каменной тумбы, которая когда-то, наверное, была частью ворот, шел Петька, как его, Есауленко, из того же выпуска, только из другого потока. Последний раз виделись две недели назад, когда уезжали из Владимира. В училище они друг с другом почти не общались, а сейчас Рэм обрадовался ему, как родному.
Обнялись.
Петька попал сюда неделю назад и уже много чего знал.
— Не робей, — говорил он, — боев пока нету, мы на комплектовании. Потом еще будет учебная подготовка. Оботрешься. Тут, короче, так. В первом взводе собрали только ветеранов, и командир у них свой, старшина Рябов. У них своя жизнь. Я на втором взводе. Личсостав из остарбайтеров, это парни, которых в Германию работать угнали. Белорусы в основном, нашего с тобой возраста. Ни хрена не умеют, всего стремаются. Но отделенные у меня фронтовики и помком мировой мужик. Делаю всё, как он говорит, и нормально. А ты, значит, в третий? Видал их уже?
— Сейчас посмотрю, — сказал Рэм, глядя на улицу. Там неторопливо, вразвалку, шли Галда и с ним еще шестеро. — Счастливо, Петь. Увидимся.
Ему хотелось сейчас отделаться от свидетеля, потому что знакомство с взводом вряд ли пройдет гладко.
Кажется, понимал это и Петька.
— Ага. Я пошел. — На прощание шепнул: — Ты это, со «стариками» особо не нарывайся.
Рэм смотрел на свое войско в растерянности. Более-менее по-уставному были одеты лишь Галда и немолодой узкоглазый ефрейтор. Остальные трое черт-те в чем. У двоих шинели коротко обрезаны, один вообще в каком-то кожухе и в штатских брюках. Да и у Галды, который расстегнул свой ватник, внизу оказался спортивный свитер с оленями.
— Тут все, кто остался в наличии после штурма, — сказал помощник. — Кроме Мустафина. Он в конюшне, при оружии. — И добавил, видя, что Рэм пялится на его оленей: — Утепляемся, чем можем.
Рэм поздоровался. «Старики» нестройно ответили. Каждый назвал себя, но с первого раза запомнилась только фамилия ефрейтора — Хамидулин.
— Пойдем за пополнением, — не столько спросил, сколько объявил Галда. — Поглядим, кого нам подогнали.
И пошел первым, очевидно, зная куда. Остальные за ним. Рэму пришлось догонять.
На краю растерзанной деревни или, может, пригорода, в рощице сидели на корточках люди в одинаковых шинелях и ушанках — сразу видно, только что полученных со склада. Оружия у них не было. Рэм издали посчитал. Девятнадцать человек. Увидели приближающуюся группу, стали подниматься.